Гарденины, их дворня, приверженцы и враги

В городе N только что кончилось очередное земское собрание. Перед этим все шли дожди, и гать под городом превратилась в настоящее болото. Крестьянские клячонки с трудом выволакивали из этого болота громоздкие телеги с лыками, кадушками, лопатами и иным хозяйственным скарбом, закупленным на базаре. Разряженные и раскрасневшиеся бабы сидели на возах, ели калачи, грызли подсолнухи, орали песни; мужики немилосердно нахлестывали лошадей, шумно разговаривали. Яркое солнце покрывало блеском мокрые деревья с пожелтевшею листвой, огромные лужи, жидкую грязь, пестрые городские крыши и главы церквей. Все как-то было обнажено, все отчетливо и резко выделялось в прозрачном воздухе. На краю гати, по утоптанной тропинке, шел человек лет тридцати пяти, в калмыцком тулупчике, с узелком в руках. Он по временам останавливался, внимательно вглядываясь в проезжавших мужиков. Вдруг четверка рослых, породистых лошадей, дружно шлепая по грязи, обогнала обоз и поравнялась с человеком в тулупе.

- Стой! - крикнул из коляски молодой человек в военной шинели и белой конногвардейской фуражке. - Зачем вы здесь, Николай Мартиныч?

- Да вот знакомых мужичков посматриваю-с, Рафаил Константиныч... Не подвезут ли.

- Не угодно ли со мной? Доедем до Анненского, там переночуете, а завтра вас доставят. У меня подстава на половине пути. Садитесь, пожалуйста.

Николай поблагодарил и, запахнувши свой тулупчик, влез в коляску.

- Прекрасно вы сказали вчера о школах, - заговорил молодой человек, закуривая сигару и предлагая другую своему спутнику. - Прекрасная речь!

- Что ж, Рафаил Константиныч как хотите, но пора же ведь и честь знать-с, - ответил тот. - В иных земствах шибко подвинулось это дело, особливо в северных, но у нас... Вы не поверите, восемь лет я гласным состою, одолевает черноземный элемент! То есть старичье, крепостники-с...

- Ну, а молодые?

- Все как-то не оказывается, Рафаил Константиныч...

Оно, конечно, есть, да уж не знаю, кто лучше-с. Вы не изволили обратить внимания на список гласных по нашему уезду?.. Двенадцать штаб-ротмистров одних, помилуйте-с! - Николай спохватился, что говорит с военным, и быстро добавил: - То есть я, конечно, не порочу военного сословия, но сами посудите... В ус не дуют, что касается народных интересов...

- Да" Да- Я вполне с вами согласен, - успокоил его Гардении, мягко улыбаясь, и, подумав, повторил: - Прекрасная, прекрасная речь!

- Надо долбить-с!.. Вам большое спасибо: ваша поддержка и сильна и как снег на голову... Рафаил Константиныч, извините, если скажу, благое дело вы задумали, что пошли в земство.

- Да?.. Но у вас есть сочувствующие, насколько я мог Заметить?

- Есть-с, как не быть. От города один, из дворян двое, мужички... Это есть-с.

- Зачем же вы находите нужным благодарить меня за поддержку?

- Так ведь это особая статья, Рафаил Константиныч!.. Без вас разве мы поставили бы такую карту? Школа двухклассная, склад книжек, три тысячи прибавки!.. Помилуйте, да нам и не подумать о такой страсти...

- Но почему же?

- Как же можно-с!.. А ваш гвардейский мундир?

А богатство? А связи?.. Штаб-ротмистры и то нашу руку потянули! Непременный член Филипп Филиппыч Каптюжников направо положил!.. Неужто, вы думаете, ради народного просвещения? Эх, Рафаил Константиныч, как вы еще плохо в черноземную политику проникли!

- Но как это грустно.

- Чем же-с?

- Значит, все зависит от случая, от личности, от мундира?

- Как сказать?.. В нонешнее переходное время, точно, многое от случайности зависит... Но подождите-с!.. Тем местом созидается сознательная сила-с, понятия крепнут, головы привыкают размышлять-с!.. Погодите, Рафаил Константиныч!.. Возьмем город... Купец Еферов, например, был: лет семь как помер... Вот еще дочь его Варвара, за Каптюжниковым, Филипп Филиппычем... Замечательный был покойник... Ум, развитие, дух общественности! - все!.. Много он на свой пай правде послужил... Но что же-с? В общественных делах был одинок, сочувствие находил весьма мизерное... Вы не поверите, в гласные ни разу не выбирали, а кого выбирали, те только к подрядам принюхивались... Однако с тех пор произошла перемена. И знаете, что я вам доложу? Посодействовала война-с...

- Что вы говорите! Добро от такого злого и жестокого дела! - воскликнул Гардении, и его задумчивые, меланхолические глаза на мгновение вспыхнули чем-то похожим на негодование.

- Именно жестокое и злое, - подхватил Рахманный, - но оборот таков-с!.. То есть для городских, для наших...

сами посудите: реки крови! Плевна!.. Шипка!.. Интенданты!.. Продрал обыватель глаза да за газету... А от газеты в разговоры пустился: как? что такое? почему?.. Политическое развитие в некотором роде-с!.. Перестановка интересов!.. Туда-сюда, и кровопролитие прекратилось и интендантов в Сибирь посослали, то есть некоторых, а уж навык-то остался... То есть рассуждать-то, из хлева-то своего выглядывать, приобретен навык. Я помню, в рядах только и получались "Губернские ведомости", - полиция настаивала... А теперь позвольте... раз, два, три... семь экземпляров выписывают и из них пять безусловно честной газеты!