Гарем стервозных мажорок

— Опять казармы марковцев подняли по тревоге и погнали в Кубинку. Почти каждую неделю такая херня, из-за них весь соседний микрорайон сейчас станет в пробке.

— А из-за чего тревога?

— А хрен его разберешь. В мире неспокойно, да и тренируют этих юнкеров ой как сильно, всё-таки считается элитная дивизия, в Москву вошли первые как-никак. И девки у них самые наглые и оторванные, во всей русской армии таких не найдешь, — водитель откинулся в кресле и заглушил мотор.

— Прямо самые наглые? — не удержался Виктор.

— Ну да. К тебе что, никогда их женские патрули не приставали? — мужик повернул к нему голову.

— В смысле, приставали?

— Да в прямом! Я ж говорю, места опасные вдвойне — парк «Дружбы» и Флотский бульвар, как казармы там построили в восьмидесятых, так и началось. Парк — там хрень какая-то появилась недавно, а бульвар — десятилетиями ходят там патрули, но занимаются не сколько охраной порядка, а высматривают себе мальчиков покрасивее да постройнее, — мужик чуть приоткрыл окно.

Грузовиков прошло уже семь штук. Виктор удивился:

— И зачем? — вопрос был хоть и наивный, но в его положении — вполне обоснованный.

— Ну как зачем? Наркоту им подбрасывают, потом тянут в свои камеры, пытают, сдают на органы, получают за это деньги, премии, лычки, — вполне серьезно произнес таксист.

Виктор повернулся к нему и почувствовал, как у него отпадает челюсть.

— Пытают… На органы?

— Господи, парень, ты что, с луны свалился или совсем заигрался в ваши эти игры компьютерные? — засмеялся мужик. — Шучу я. Мужей они себе высматривают, потом окручивают парней вроде тебя — высоких, спортивных, стройных, которые со спортом дружат, и выходят за них замуж, рожают. Главное — чтоб высокий и не толстый, вот как ты.

— Ээ, а зачем им какие-то парни непонятные, когда у них своих юнкеров полно, учатся вместе — ничего я не понимаю! — Виктор начал чувствовать, что у него закипает мозг.

— Ну ты точно весь мозг оставил в компьютере, а на вид по тебе и не скажешь, извини за такие вот слова, — мужичок приложил ладонь к груди. — В бабах ты вообще не сечешь!

— Ну, это да… — пожал плечами парень и решил согласиться.

Снова послышался громкий сигнал справа, и за грузовиком проехала ещё одна бело-синяя легковушка, замыкая колонну.

— Наконец-то проехали, тьфу! — машина двинулась на зеленый. — Вот скажи, нахера вот нормальному юнкеру, будущему аристократу или уже родовому аристократу с перспективой охренительной карьеры и денег, жениться на таких жутких стервах с высоким магокоэффициентом, когда полно вокруг нормальных, скромных и хозяйственных девочек, которые в сто раз для них лучше во всех отношениях?

— Ну и зачем?

— Да вот вообще незачем. Я не говорю о том, что весь этот марковский клан огромный — там все какие-то близкие и дальние родственники, так и бабы с высоким магокоэффициентом вообще сейчас нормальному человеку и даром не нужны, если он не хочет остаток жизни провести на цепи и под каблуком, а потом ещё голым и босым остаться!

— На цепи?

— Ох, парень, туго у тебя с юмором — я образно выражаюсь. Я тебе скажу так — магия вот эта, она бабу меняет сильно в худшую сторону, сейчас уже ученые открыто говорят, что это на характер влияет прямо и плохо. С каждым годом таких баб всё сильнее жжёт изнутри жажда власти, денег, амбиции, карьера, зависть — на ком она будет срываться? Да на тебе, на муже. А мужиков сейчас даже по переписи на десять с хреном процента меньше от баб, на всех уже не хватает, привезти неоткуда — во всем мире такая беда, и спрашивается, зачем перспективному аристократу связывать себя с такими сучками, которые даже об него, аристократа, вытрут ноги, всё отсудят себе и не подавятся?

— Социальный статус, династический брак, кровь аристократическая… — неуверенно произнес Виктор.

— Да какая кровь?! Наоборот — сейчас мода брать девок из низов, и парней теперь тоже, чтоб разбавить застой крови в высших слоях. Магия-то кровь портит, да! Девка из низов что? Она не будет тебе мозг выносить ревностями и прочими женскими глупостями, а боевая магичка с тобой такое может сделать, что мама не горюй. Вот даже взять моего кореша хорошего, спортсмен бывший… — начал разглагольствовать мужик, но резко затормозил перед пешеходным переходом — там шла мамаша с коляской.

— И что с корешем?

— А, дело было в Одессе, значит, по молодости. Шёл он там по набережной, году в девяносто седьмом это было, мы ещё тогда на соревнования ездили, и тормозит его женский патруль вечером, алексеевцы: так и так, гражданин, наркотики, а он же тогда этих фишек не сёк бабских, сдуру дал и телефон, и адрес гостиницы. Потом ему звонит одна их этих девок, аристократка потомственная, пугать его начинает тюрьмой, но мол отмажем, если будем дружить, сотрудничать, — мужик начал набирать скорость, и Виктор увидел здание Речного вокзала.

— Ну и что?

— Что?! Окрутила его, охмурила своими чарами, а тогда ещё мужики толком не понимали, что баб уже на тот момент реально больше, женила на себе, как ягнёнка, потом пятнадцать лет упрекала, что он родил ей трех дочек, а она сыновей хотела…