Гарем.Танцующая в лунном свете (СИ)

Хороша, очень хороша. Но время безнадежно упущено, никто не позаботился отдать малышку на воспитание опытной женщине, чтобы та сделала из неумехи совершенную рабыню для наслаждений. Няньки ее были недалекими и простоватыми. А принц девочку излишне баловал, обращаясь, как с «отмеченной», без всяких заслуг с ее стороны!

— Называй меня «госпожа Зухра».

Нилима почтительно поклонилась. Но, к ее недоумению, роскошное имя не очень подходило некрасивой даме. Зухра — блеск, красота. Может быть, эта дама призвана определять, доста­точно ли хороша девушка из гарема, чтобы привлечь господина? Навер­ное, так.

— Нилима, подойди поближе. Твоя служанка не слишком усердна. Кожа должна быть настолько мягкой и нежной, чтобы господину казалось, что ты вот-вот растаешь в его руках… Слушай внимательно, девочка.Ты должна очень тщательно следить за своей чистотой. И быть по­слушной всем намерениям господина, даже самым необычным. Можешь одеться.

Нилима задумалась. Она очень любила купаться в бане. Принц для нее самый обожаемый. Но вот…какие желания господина будут необычными? Она спросила об этом у госпожи Зух­ры.

Та лишь уклончиво ответила, что разговор об этом еще впереди. И ее отныне будут очень серьезно контролировать, до каждого шага. А теперь Нилиме следует отправиться с ней в баню.

Зухра-распорядительница, старшая банщица и другие опытные женщины снова тщатель­ным образом изучили каждый дюйм кожи Нилимы на предмет всевозможных изъянов. А также убедились, что ее девственность безнадежно утрачена. Как если бы девушка была преступницей, так искали на ней следы ее греха. Нилиме делали эпиляцию специальной пастой. Наверное, это было так необходимо при ее безупречно ухоженной с детства коже. Ее мыли в несколько вод, попеременно втирая жидкое розовое мыло, крем для нежности и снадобье для особого сияния кожи. Длинные волосы тоже помыли, просушили шелковыми платками, побрызгали духами с дурманящим запахом розы и тщательно расчесали. Кроме того, еще раз оглядели каждый ее ноготок, отполировали, подкрасили заново. И не забыли тщательно подстричь. Чтобы она даже случайно не посмела поранить своего господина!

Именно для принца сейчас ее готовили. Как положено по гаремным традициям.

Нилима грустно размышляла: какой грех совершили они с Ахмадом, если сделали все не по правилам, а по велению сердца? Если слушались не этих женщин, а руководствовались своими чувствами.

Она помнила каждое мгновение их первой ночи и все ласковые слова Ахмада, сказанные только ради нее. И как нежен был ее любимый. Нилима почти не почувствовала боли, кото­рой втайне так страшилась. Тело ее стало легким, почти невесомым. Впервые она поверила, что существуют только одни оковы — узы любви, свобода перестанет быть только мечтой, а счастье превратится в бесконечное! Нилима — не игрушка на ночь, а желанная женщина. Желанная для обожаемого мужчины!

— Проснись, — кто-то грубо затряс ее за плечо.

Над Нилимой склонился черный евнух. Лицо его было на редкость безобразным. Стражи и должны внушать гаремным пленницам отвращение.

— Быстро, поднимайся!

Нилима встала. Утомленная ухаживающими процедурами и разгоряченная мечтами об Ахмаде, полностью об­наженная, она стояла перед евнухом. И тот Нилиму уже ненавидел. Потому что она — юная женщина, а он даже не мужчина…

Девушку быстро одели в свободное бирюзовое платье. Евнух придирчиво оглядел. Он поведет ее к принцу.

Длинный коридор. Евнух идет впереди, Нилиме предписано поспевать за ним. Склонить голову и скромно семенить ножками. Как овце, обреченной на заклание. Но подумав, что не какой-то там принц, а собственно Ахмад, ее ожидает в особой спальне, она радостно стала прыгать на одной ножке, стараясь

попасть точно в цветные квадраты мозаичного пола.

Евнух сердито обернулся. Впервые такая негодница в его ведении.

Нилима замерла.

В комнату ее почти втолкнули.

Да, на постели сидел Ахмад! Ее ожидания не обмануты. Принц был в белых шальварах, обнажен по пояс…и перелистывал какую-то книгу. Может, он тоже не в восторге от этого театрального представления?

Евнух решительно раздел Нилиму, забрав ее платье. Она успела ударить этого типа локтем в живот и швырнуть в уходящего подушкой.

Ахмад поднял глаза.

— Этот несчастный тебя чем-то обидел, Нилима?

— Ненавижу… Кто дал этому отвратительному уроду нежное имя Нарцисс, какой сумасшедший сделал это?

Принц встал, подошел и слегка притянул Нилиму за талию. Она так разгневана, что пока не поняла, что полностью обнажена перед господином.

— Этот сумасшедший — я, — напомнил принц события. — Евнух прислуживает среди женщин, и его имя должно на­поминать о чистоте и нежности. Хотя бы их собственной.

— О…- застыдилась Нилима. Она ведь мимоходом обидела принца! — Очень милое имечко, ему так это подхо­дит.

Ахмад улыбнулся. Она чересчур нервничает.

— Роза? — глубоко вдохнул он.

— Меня никто не спросил, — смутилась Нилима. Сейчас она даже пытается отвернуться.

— Конфетки!

Никто бы ее не удержал.

— Не больше двух, Нилима, — предупредил принц. Эта девчонка отчаянно отправила в рот целую горсть и тяну­лась еще!