Гарем.Танцующая в лунном свете (СИ)

А еще Зейтун обожала змей, с восторгом говорила о кобрах, их грациозности. Которым и подражала в чувственном танце. Три вещи непреодолимо притягивали Нилиму к ней. Зейтун была неутомимой танцовщицей. Нилима могла бы похвалиться изящными движениями и абсолютной музыкальностью, но многочасовые упражнения не давались ей без принуждения. Мулатка, подобная черной пантере, могла смело обнажать в сладострастной улыбке белоснежные зубы и заявлять не таясь, что Ахмад —великолепный любовник. Такое было неслыханной дерзостью, грехом, обсуждать интимные подробности отношений с принцем. И, конечно, Зейтун завидовали. В такие мгновения Нилима ясно чувствовала слезы, жгущие глаза… Ей никогда так не повезет. День за днем Ахмад по-прежнему видел в ней только трогательную малышку. Которая что-то лопочет на своем тарабарском языке, семенит за принцем, ухватившись за полу его одежды. Трогает осторожным язычком кислое зеленое манго и смешно морщится всем личиком. Почему господин упрямо не видит, что она уже выросла?! Нилима очень хотела быть совершенной, чувственной и несравненной красавицей, чтобы навсегда привлечь внимание принца Ахмада. В этом была третья причина сблизиться с Зейтун, которая знала множество уловок по обольщению. Мало того, она подбивала скучающих девушек, лишенных общества господина, на совместные утехи. Это тоже было грехом и совершалось в большой тайне, когда евнухи были задобрены подкупом. И все-таки Нилима решилась. Сможет ли она потом расплатиться с Зейтун за важные услуги? Принц никогда не давал ей деньги в руки.

Нужно спешить. Зейтун подала ей тайный знак. Пришло время научиться такому, что непременно понравится господину.

Нилима увернулась от заботливых рук Мехр и приказала ей помалкивать. А сама быстро стряхнула с своего бирюзового шальвар-камиз золотые блестки и отправилась в условленное место.

В комнате было прохладно. Зейтун полулежала на белом ковре, чувственно изогнувшись всем телом. Там же были незнакомые Нилиме женщины, их тела и лица были почти полностью закрыты одеждами.

Зейтун ласково пригласила ее сесть рядом с собой. Нилима присела на краешек ковра, притянув колени к груди. Мулатка сама подобралась ближе к ней, ленивым кошачьим движением. Томно вдохнула аромат духов Нилимы, одним лишь дыханием обжигая ее шею. Потом ласково обняла и несильно опрокинула спиной к себе на колени. Женщины негромко переговаривались на незнакомом языке.

— Ты готова? — полушепотом спросила Зейтун, склонившись над ней. Нилима согласно кивнула. Вдруг ей резко задрали рубашку, чьи-то руки грубо сжали бедра. Нилима хотела инстинктивно вывернуться. Но хитрая Зейтун схватила ее запястья и в то же время держала коленями.

— Я хочу уйти, отпустите… я хочу уйти.

— Не сейчас, дорогуша, а как же маленький сюрприз для господина? Быстрей! Чего вы медлите, несчастные?

Нилима видела свои голые дрожащие бедра и бритву в чьей-то безжалостно занесенной руке…

Нет, только не это. Она сама слышала, как принц говорил, что никогда больше не пригласит в свою постель обрезанную девушку, равно как не примет этого жестокого обычая, который многие считают актом целомудрия, а жертвы изначально обречены на унизительные мучения до конца жизни. Им не суждено чувствовать себя женщиной. Заговорщицы решили даже не убить ее, а так изуродовать, вычеркнуть из интереса принца.

— Ахма-ад! Ахма-ад! — Нилима все отчаяние вложила в крик, который достал бы до конца вселенной. Но у нее не было надежды, что принц услышит и спасет своего безрассудного найденыша. В это утро Ахмад был слишком далеко от дворца.

Никто не понял, как в гареме внезапно появился сам принц! Полуодетый, с влажными кудрями, он одним движением подхватил на руки стонущую девочку. Рабыни пытались умолить его о снисхождении, но Ахмад в гневе отшвырнул их от себя. Прямо в жесткие объятья охраны под командованием Карима. Провинившиеся евнухи были уже наказаны.

Девушка не могла дышать, только судорожно всхлипывала. Подоспевший лекарь помог мало, Нилима никого не узнавала и начала отбиваться в истерике от любых прикосновений. Ахмад жестом приказал врачевателю удалиться.

Чего ради он берег эту невольницу, принадлежащую ему по праву, если смог допустить, чтобы низкие рабыни потешались над ней?! Принц смирил свою гордость и гнев, сейчас нельзя предаваться пустым идеям и медлить, только действовать и решать, еще быстрее, чем когда он в несколько мгновений покинул прохладный бассейн, не успев освежиться после утренней поездки.

Ахмад сжал плечи Нилимы крепким объятием. Несколько секунд она еще трепетала, как пойманная птичка, а потом настороженно остановила изумрудные глаза, словно ища подсказку в его взгляде.

— Нилима, ты только моя. И все твои желания будут исполнены, обещаю.