Гаремы. Все зло от баб?

Прошло еще пять минут, котел забулькал кипящим вином, и с трубы полилась струйка. Все-таки размер имеет значение для масштабного производства, например, для нужд клиники. Я подождал еще десять минут, и решил снять пробу с первака. Как говорил мой отец, это самая вредная часть самогона, но сильнее всех сшибающая с ног. Я поменял один кувшин на другой и позвал Сафия.

– Принесите пару стаканов, попробуем что получилось.

Евнухи мгновенно принесли кружки, и я разлил на троих. Один стакан взял Сафий, другой -я, а третий – старший из Мастеров, которые работали с котлом. Я поднял бокал и сказал:

– Ну, вот реально, тост за здоровье!

И выпил жидкость залпом. Самогон получился знатный, градусов сорок в нем было точно. Обжигающая жидкость прокатилась теплой волной по пищеводу и разогрела мой организм: «Эх, как жаль, что алкоголь теперь меня только греет, но не пьянит». Тут вслед за мной мастер и Сафий тоже выпили из своих кружек, и выпучили от ужаса глаза. С трудом проглотив, они начали хватать воздух ртом:

– Что это?! Ты отравил меня? – хриплым голосом произнес Сафий.

– Нет, не бойся, это сейчас пройдет, это просто очень крепкое вино.

Через несколько секунд лицо Мастера (которого звали Кий) и Сафия покрылось красным румянцем. Видимо, алкоголь попал в кровь. Кий сказал:

– Черт возьми, это лучшее пойло, которое я пил в своей жизни! А сначала думал, все, хана. Как греет, прямо кишки жжет.

– Ты, Кий, молчи, иначе я тебя укорочу на голову. Это секрет нашего города, и пока что ни о каком массовом производстве речи не должно идти, – Сафий, видимо, пожалел, что пригласил мастера на дегустацию.

– Да я нем как рыба, но если вы мне кувшинчик такой жидкости в качестве уплаты за работу отдадите, я буду счастлив. Котел-то мой, смотрите, все швы один к другому, ни одной клепочки не пропускает! А я еще думаю, для чего такой водогрей-то на улице делаете, а оно вон оно что.

Тут как по волшебству на запах алкоголя пришел Мазур. Он поздоровался со всеми и озадаченно смотрел на конструкцию, которая уже гудела в полную силу. Я налил в свою кружку остатки первача, и дал Мазуру:

– Вот, Великий Рыцарь, изволь вкусить нового напитка! – с пафосом произнес я.

– Мазур, осторожней, это реально обжигающая вещь, но попробовать стоит.

Мазур недоверчиво взял кружку, понюхал и поморщился:

– Фу, воняет-то как смрадно! Вы уверены, что это можно пить?

– Да! Мы уже того… выпили. Если не желаешь, отдай мне! – Кий явно хотел продолжения банкета.

– Нет уж, сам попробую, – Мазур выпил и поморщился, потом открыл глаза и удивленно посмотрел на меня. – Да, такого крепкого вина я в жизни не пробовал, реально!

– Ну да, но нам будет нужна двойная перегонка для медицинских целей. То, что сейчас соберем, потом нужно будет еще пару раз перегнать. А потом то, что перегнали залить в бак и еще раз перегнать. Крепость тогда будет еще выше, но пить будет уже нельзя, можно обжечь рот. А для целей медицинских в самый раз.

Сафий, как всегда, слушал каждое мое слово, он видимо уже начал понимать процесс, как и Кий. И они пошли обсуждать устройство аппарата и как его можно улучшить. Я слышал их оживленную беседу:

– Нужно иметь возможность гасить огонь и чистить топку!

– Да я тоже об этом подумал, я то думал водогрейка, ну если что воды подольем, а тут вон оно что!

– Алексей, а там же жмых останется, не все же испарится?

– Да как, муть пойдет, нужно останавливать и мыть, пока прозрачное идет – все хорошо. Вот только первичный вроде как выливать нужно, он ядовитый, но обычно никто не выливает.

– Я голову оторву, если кто выльет, – произнес Кий.

– Да, кстати, если выдержать самогон в бочке, желательно дубовой, года три, то получится отменный Виски или Коньяк. У нас так это называют. Элитный алкоголь.

– Дубовой, говоришь. Сафий, разрешишь взять на эксперимент?

– Нет сначала все для дела.

До конца этого дня мы варили самогон и пробовали его. В итоге и Мазур, и Сафий, и Кий, были в усмерть пьяные, и даже Евнухи валялись во дворе. Но мы все-таки смогли получить самогон двойной перегонки. Кий упросил меня дать ему немного попробовать, я налил, он выпил залпом, и видно было, что он от избыточной крепости, как я и говорил, обжег и, гортань, и язык. Но он был уже смертельно пьян, и потому только взревел от восторга. Я забрал две бутыли двойной и ушел к себе, оставив всех во дворе. Самогоноварение из процесса химического превратилось в праздничный процесс, что, в общем-то, было для меня делом знакомым. Поскольку я был лишним на этом празднике, я решил пойти к себе, чтобы пораньше лечь спать и прибрать произведенный самогон подальше, так как с утра вполне возможно у кого-то будет желание похмелиться. Я ушел в свой дом, и спрятал весь самогон в подвале.

Утро наступило раньше, чем обычно, в дверь вошли Мазур и Сафий. Выглядели они страшно.

– Спишь?

– Ну, уже нет! – ответил я.

– Такого похмелья у меня в жизни не было! – произнес Сафий.

– Ну! И пьяным я таким тоже ни разу в жизни не был! – вторил ему Мазур.

– Страшное это пойло, такое крестьянам нельзя давать, вообще нельзя, – сказал Сафий.