Гаргантюа и Пантагрюэль

Встать в пять, а пообедать в девять;
В пять ужин съесть; улечься в девять *.

Со всем тем у знаменитого царя Петозириса режим был иной^{765}!

Пантагрюэль не успел еще договорить, а слуги уже внесли столы и столики, накрыли их душистыми скатертями, положили салфетки, расставили тарелки и солонки, принесли чаны, жбаны, бутылки, чаши, кубки, фляги, кувшины. Брат Жан с помощью дворецких, распорядителей, судовых хлебопеков, виночерпиев, стольников, чашников и буфетчиков притащил четыре ужасающих размеров пирога с ветчиной, живо напомнивших мне четыре туринских бастиона.

Бог ты мой, сколько тут было выпито и съедено! Еще не подали десерта, а уже западо-северо-западный ветер стал надувать паруса на всех мачтах, и тут все запели священную песнь во славу всевышнего.

За десертом Пантагрюэль спросил:

— Скажите, друзья мои, все ли ваши сомнения разрешены окончательно?

— Слава богу, мне уж не хочется больше зевать, — сказал Ризотом.

— А я больше не сплю по-собачьи, — сказал Понократ.

— А у меня уже в глазах не темно, — молвил Гимнаст.

— А я уж теперь не натощак, — сказал Эвсфен. — Следственно, моя слюна в течение сегодняшнего дня не представляет опасности для^{766}

анерудутов,	гадюк,
абедиссимонов,	галеотов,
алхатрафов,	гарменов,
аммобатов,	гандионов,
апимаосов,	гемороидов,
алхатрабанов,	гусениц,
арактов,	двуглавых змей,
астерионов,	дипсадов,
алхаратов,	домезов,
аргов,	драконов,
аскалабов,	дриинад,
аттелабов,	ехидн,
аскалаботов,	жаб,
бешеных собак,	желтобрюхов,
боа,	зайцев морских,
василисков,	землероек,
златок,	пиявок,
иклей,	рутелей,
иллициний,	римуаров,
ихневмонов,	рагионов,
кантарид,	раганов,
катоблепов,	саламандр,
керастов,	скорпиончиков,
крокодилов,	скорпионов,
кокемаров,	сельзиров,
колотов,	скалавотин,
кафезатов,	солофуйдаров,
каухаров,	сальфугов,
кихриодов,	солифугов,
кулефров,	сепий,
кухарсов,	стинков,
крониоколаптов,	стуфов,
кенхринов,	сабтинов,
кокатрисов,	сепедонов,
кезодуров,	скиталов,
ласок,	стеллионов,
медянок,	сколопендр,
мантикоров,	тарантулов,
молуров,	тифолопов,
миагров,	тетрагнаций,
милиаров,	теристалей,
мегалаунов,	фаланг,
пауков,	хельгидр,
птиад,	херсидр,
порфиров,	элопов,
пареад,	энгидридов,
пенфредонов,	ящериц сенегальских,
питиокамптов,	ящериц халкедонских,
питонов,	яррари.

Глава LXV. О том, как Пантагрюэль со своими приближенными поднимает погоду

— А к какому виду этих ядовитых животных отнесете вы будущую жену Панурга? — полюбопытствовал брат Жан.

— С каких это пор ты, повеса, блудливый монах, стал женоненавистником? — спросил Панург, — Клянусь всеми моими потрохами, — заговорил Эпистемон, — Еврипидова Андромаха утверждает, что благодаря человеческой изобретательности и откровениям божественным средство от всех ядовитых гадов найдено, но что до сих пор еще не найдено средство от злой жены.

— Этот вертопрах Еврипид вечно поносил женщин, — сказал Панург. — За это небеса отомстили ему тем, что его разорвали псы, как уверяет его недоброжелатель — Аристофан^{767}. Ну, поехали дальше! Чья очередь? Говори!

— Сейчас я могу мочиться сколько угодно, — объявил Эпистемон.

— Теперь у меня, по счастью, живот с балластом, — объявил Ксеноман. — Теперь уж я крена давать не буду.

— Мне больше не требуется ни вина, ни хлеба, — объявил Карпалим.–

Конец посту и сухомятке *.

— Слава богу и слава вам, — объявил Панург, — я уже ни на что больше не злюсь, — я веселюсь, я смеюсь, я резвлюсь. Хорошо говорит у вашего красавца Еврипида достопамятный пьянчуга Силен:

Не дали боги разума тому,
Кто пьет вино, не радуясь ему^{768}*.

Нам надлежит неустанно славить милостивого бога, нашего сотворителя, спасителя и хранителя: мало того что вкусным этим хлебом, вкусным и холодным этим вином, сладкими этими яствами он излечил нас от телесных и душевных потрясений, но, вкушая все это, мы еще вдобавок получали удовольствие и наслаждение. Вы, однако ж, так и не ответили на вопрос блаженнейшего и досточтимого брата Жана, как улучшить погоду.