Гаргантюа и Пантагрюэль

Совершенно попятно, почему Рабле ополчился на схоластиков со всей необузданной мощью своей сатиры. Схоластика была идейным оплотом старого мира. Она объединяла в одну губительную силу мракобесие, фанатизм, самодовольное невежество; она благословляла инквизицию, вдохновляемую Сорбонною; она снабжала арсеналом богословских аргументов поборников идейно уже разгромленной, ясно сознававшей свою неотвратимую гибель, по тем более отчаянно оборонявшейся феодально-католической старины. Подбираемые схоластиками философские и богословские аргументы превращались в муть церковных проповедей и приводили к инквизиционным кострам, которые зажигались сановниками церкви с молчаливого согласия короля. Столпы схоластической учености в глазах Рабле поэтому вовсе не были всего только безмозглыми и тупыми педантами. Они, быть может, не сознавая этого, своей безмозглостью и тупостью гасили драгоценные светочи нового знания, нового просвещения, новой культуры. Но бороться с ними было безопаснее всего так, как это делал Рабле: выставляя на посмешище их умственную немощь, издеваясь над их человеческими слабостями. Да и сатирическому гению Рабле представлялась на этом пути легкая и благодарная задача — бить врагов смертоносным оружием, которым он владел с таким совершенством: карикатурой и гротеском.

Проблема войны с Пикрохолом касается не менее важных вопросов. Гаргантюа кончил или почти кончил свое учение в Париже. Он подрос, сделался крепким, сильным юношей-великаном и, в сущности, был уже готов вступить в жизнь и помогать своему отцу в трудах по управлению государством. Уже пришла пора расстаться с Парижем и возвращаться на родину. Но отъезд Гаргантюа был ускорен одним обстоятельством. У старого Грангузье жил по соседству его давний противник — король Пикрохол. Этот Пикрохол, воспользовавшись вздорным поводом, напал на Грангузье. Началась война. Это — вторая война, которую описывает Рабле. Первая была сюжетом одного из эпизодов «Пантагрюэля», изображала эпические битвы, богатырские подвиги, — словом, весь обычный арсенал героических поэм. Здесь война — повод.

Рассказывая о ней, Рабле, в сущности, излагает свои мысли по основным вопросам политики. Что представляет собой Пикрохол? Это типичный король-феодал, король в старом стиле, такой, которого уже, может быть, трудно было бы сыскать на каких-нибудь крупных европейских престолах, где повсюду сидели государи, воспитанные гуманистами, — король, который все свои упования неприкрыто возлагает на грубую физическую силу, который не считается ни с какими принципами в области права и управления. В конце концов Пикрохол был побежден, и войско его было разбито. Но идеологически это вопрос второстепенный. Не в войне тут было дело, и не в войске, и не в сражениях, а в образах обоих королей, короля-варвара и короля — заботливого, но чрезмерно благодушного хозяина. Оба портрета, конечно, сатира, хотя в одном случае суровая и беспощадная, а в другом — ласковая, почти любовная. Отдельные черты как Пикрохола, так и Грангузье можно было найти у любого из правителей Европы, даже у самых просвещенных. Смысл сатиры Рабле в том, что в существующей организации монархической власти — много черт, достойных осмеяния, много отрицательного, что ни одно из монархических государств в Европе нельзя признать настоящей монархией, достойной этого имени. Ибо принципа монархии Рабле не отвергал. Это было второе, что в идеологии Рабле сформировалось после Италии. Италия в этом отношении далеко ушла вперед. Политическая доктрина Макиавелли, Гвиччардини и их последователей анализировала достаточно внимательно и достаточно глубоко содержание понятия власти вообще и монархической в частности. Рабле и тут было чему научиться у итальянцев, и Рабле, очевидно, научился. Ибо его изображение соперничества двух королей показывает, насколько сознательно было теперь его отношение к монархии и к власти вообще. Рабле не показал по-настоящему своего идеального монарха. Только отдельные намеки позволяют думать, что он видел в обоих своих героях, Гаргантюа и Пантагрюэле, некоторые черты этого образа.

От идеалов политических легко совершается переход к идеалам общественным. Их Рабле рисует в картине Телемского аббатства.