Читаем Гаргантюа и Пантагрюэль полностью

Гаргантюа и Пантагрюэль

— Треножник Пифии самой,Столь чтимой греческой землей,Вовеки не давал ответаМудрей, чем прорицанье это.Сдается мне: не в Дельфах он,А здесь в часовне водружен.Когда б Плутарх, подобно нам,Явился тринкнуть в этот храм,Он всех побил бы в древнем спореО том, зачем, как рыбы в море,Оракул в Дельфах стал безгласен.Такой вопрос любому ясен:Треножник вещий навсегдаИз Дельф перенесен сюда.Он тут стоит, он тут вещает.Ведь Афиней нам сообщает,Что всем, кто бил пред ним поклоны,Треножник жрицы АполлонаБутыль с вином напоминал.Ей-богу, правду я сказал!Истолковать грядущий рокЕще никто верней не мог,Чем звук Божественной Бутылки.Брат Жан! Поверь, я жажду пылко,Чтоб ты, пока еще мы тут,Просить не посчитал за трудУ трисмегистовской Бутылки,Чтоб нам слова ее открыли,Не нужно ль и тебя женить.А чтоб ее не раздражитьБесцеремонностью такою,Посыпь скорей фонтан мукою*.

На это брат Жан в сердцах ему ответил:

— Святого Бенуа туфлеюКлянусь, что подтвердит любой,Кому знаком характер мой,Что будет мне сто крат милей,Простившись с рясою моей,Расстригою бездомным стать,Чем дать себя жене взнуздать.Жениться? Сделаться рабом?!Свободу заменить ярмом?!С одной и той же спать всегда?!Но я же не смогу тогдаНи Александра, ни ПомпеяЗатмить отвагою своею!Мне брак страшнее, чем кончина!*

Тут Панург распахнул накидку и все свое мистическое облачение и так ответил брату Жану:

— Так знай, нечистая скотина,Что ты пойдешь в огонь геенны,А я, как камень драгоценный,По смерти заблещу в раю,Откуда я на плешь твою,Распутник, буду испражняться,Но ты послушай: может статься,Что, будучи рукой ГосподнейНизвергнут в пламя преисподней,Приглянешься ты ПрозерпинеИ с позволения богиниУйдешь с ней в темный уголок,Где б оседлать ее ты мог.Ужель тогда, признайся нам,По лучшим адским кабакамТобой на поиски винаНе будет послан сатанаИ фляжку ты не выпьешь махомВ честь той, что так добра к монахам?*

— Пошел ты к черту, старый дурак! — сказал брат Жан. — Не стану я больше рифмовать — от рифмоплетства у меня язык заплетается. Поговорим-ка лучше о том, как нам здесь всех отблагодарить.

<p>Глава XLVII</p><p>О том, как, простившись с Бакбук, мы покинули оракул Бутылки</p>

— Ни о какой благодарности не может быть и речи, — сказала Бакбук, — если вы останетесь довольны, это уже будет для нас награда. Здесь, под землей, в областях околоцентральных, мы полагаем высшее благо не в том, чтобы брать и принимать, а в том, чтобы оделять и давать, и мы почитаем себя блаженными не тогда, когда мы много берем и принимаем от других, как, по всей вероятности, предписывают ваши секты, а тогда, когда мы многим оделяем других и много им даем. Я прошу вас об одном: запишите имена ваши и название вашей страны вот здесь, в ритуальной книге.

С этими словами она раскрыла большую красивую книгу, и в этой книге под нашу диктовку один из мистагогов Бакбук, делая вид, что пишет, золотым стилем провел несколько линий, однако ж никаких письмен после этого не выступило.

Тогда она наполнила три меха необыкновенной своей водой и, передав их нам из рук в руки, молвила:

Перейти на страницу: