Гарибальди

— Я должен ехать. Ведь я всегда говорю моим волонтерам: «Когда римляне нас позовут, мы пойдем на Рим». Кроме тоге, если правительство захочет меня арестовать, оно это сделает, где бы я ни находился.

Спорить с ним было бесполезно. У префекта Ареццо уже имелось к этому времени распоряжение об аресте Гарибальди. Но он не решился сделать это немедленно, видя энтузиазм населения, приветствовавшего героя. Телеграф передал приказ арестовать революционера в пути. Приехав в Синалунгу, Гарибальди заночевал у одного товарища. Но не успел он лечь в постель, как отряд карабинеров окружил дом. Войдя в комнату, офицер заявил Гарибальди, что он арестован. Гарибальди отнесся к этому спокойно; он просил только позволить ему принять ванну, что привык делать перед сном. После этого его вместе с Бассо и дель Веккио отправили во Флоренцию. Только в Пистойе поезд сделал небольшую остановку: Бассо и дель Веккио должны были сойти. Гарибальди успел незаметно сунуть в руку дель Веккио записку: «Римляне имеют такое же право, как все рабы и угнетенные, восстать против своих тиранов — то есть духовенства. Долг итальянцев помочь им, пусть даже арестуют пятьдесят Гарибальди. Надеюсь, итальянцы это сделают! Римляне и итальянцы, вперед! Осуществляйте свое прекрасное решение. Весь мир глядит на вас. Совершив это дело, вы сможете шагать с гордо поднятой головой и скажете всему миру: мы освободили дорогу братской семье народов, избавив их от самого отвратительного врага— папства. Дорогой дель Веккио, если вас не арестуют, опубликуйте эти строки в печати. Дж. Гарибальди».

* * *

Известие об аресте Гарибальди вызвало во многих местах Италии сильные волнения. Левая фракция парламента заявила протест, народные массы бушевали, грозя смертью премьеру Раттацци. Угроза едва не была приведена в исполнение. Раттацци с большим трудом спасся от гибели. Во многих городах происходили демонстрации, а в Генуе толпа штурмовала дворец Турси. В это время Гарибальди сидел в алессандрийской крепости. Но всеобщее сочувствие было столь велико, что даже солдаты алессандрийского гарнизона толпами собирались у окон цитадели и кричали узнику: «В Рим! В Рим!»

Наконец по поручению Раттацци к Гарибальди явился морской министр Пешетто и пытался убедить его прекратить свою революционную деятельность. Герою разрешалось уехать на Капреру с одним условием — чтобы он не пытался больше покинуть остров. Гарибальди наотрез отказался давать какие бы то ни было обещания. Считая его пребывание в пределах Италии опасным, министр вынужден был разрешить ему свободный отъезд на Капреру «без всяких условий и ограничений».

Подготовка к походу на Рим безостановочно продолжалась. Достаточно было искры, чтобы произошел взрыв. Первыми вторглись на папскую территорию сто пятьдесят молодых волонтеров во главе с триентинцем Луиджи Фонтаной (одним из «тысячи»). Перейдя границу, повстанцы напали на Аквапенденте и после ожесточенной схватки овладели городом, взяв в плен около тридцати папских жандармов. Ачерби и Менотти поддержали смельчаков, первыми начавших кампанию. 3 октября отряд Фонтаны, занявший Аквапенденте, получил значительное подкрепление: к нему присоединилось несколько сот краснорубашечников. Объединенный отряд занял Сан Лоренцо и Баньорею.

Поход на Рим начинался довольно успешно. Главный же его организатор находился на острове Капрере. Гарибальди, разумеется, не мог спокойно оставаться в глуши в то время, как его товарищи дрались за начатое им дело. Но за островом, вопреки обещанию министра, был установлен строжайший надзор. Эскадра из девяти военных кораблей (не считая нескольких малых судов) крейсировала вокруг крохотного острова, не пропуская ни одной мало-мальски подозрительной лодки. Такой страх внушал итальянскому правительству неукротимый Гарибальди!

Зять Гарибальди Канцио заявил, что берется его освободить, и, не теряя времени, принялся осуществлять свое намерение.

Казалось, при такой охране вырваться на волю было совершенно немыслимо. Командир эскадры, не удовлетворяясь принятыми мерами, организовал еще усиленную слежку за Гарибальди. То он посылал на остров шпиков, то сам являлся к Гарибальди под предлогом осведомиться «о его здоровье». Специальному надзору подвергались также все его лодки, в том числе яхта, подаренная ему в Англии. И при всем том капитану Изоле пришлось рапортовать начальству, что он ни за что не ручается: «Чтобы охранять такого пленника на острове, надо к каждому утесу приставить по судну… В противном случае, со всем итальянским флотом вы не удержите Гарибальди в плену на Капрере!»