Гарик Потный и Оружие Пролетариата(СИ)

Гарик прыгнул к полыхающей двери, ВоланДляБадминтон взвизгнул: "Держи его!", и в следующую секунду Гарик ощутил на своих ягодицах крепкую хватку Бельчатника. Сразу же острая боль пронзила анус; казалось, жопа сейчас расколется пополам; Гарик пронзительно вскрикнул, махая руками изо всех сил, и, как ни странно, ему удалось вырваться. Боль в жопе ослабла - он стал дико озираться, пытаясь понять, куда делся Бельчатник, и увидел, что тот скорчился от боли - из его головы текла кровь и что-то серое.

- Хватай его! За жопу! - вновь заорал ВоланДляБадминтона, и Бельчатник бросился, сбил Гарика с ног и упал сверху, обхватив ладонями шею мальчика - тот почти ослеп от боли в жопе, но все же видел, что и Бельчатник корчится в агонии.

- Господин, я не могу удержать его - голова... моя голова!

Бельчатник, продолжая прижимать Гарик к земле коленями, убрал руки от его горла и уставился, пораженный, на собственные ладони - по ним стекала накапавшая с головы кровь и мозговая масса.

- Тогда убей его, пидарас, и покончим с этим!

Бельчатник поднял руку, чтобы произнести смертельное проклятие, но Гарик инстинктивно вывернулся и пнул гомосека по яйцам...

- АААААА!

С окровавленным лицом Бельчатник скатился с него, и тогда Гарик понял: Бельчатнику пиздец, у него черепно-мозговая и он вот вот склеит ласты. Главное - продержаться до этого момента.

Гарик вскочил и вцепился зубами в руку Бельчатника так крепко, как только мог. Бельчатник завопил и стал вырываться - жопа болела все сильнее - Гарик ничего не видел - он только слышал крики Бельчатника и приказания ВоланДляБадминтона: "УБЕЙ ЕГО! ВЫЕБИ ЕГО!", и еще другие голоса, наверное, звучавшие только у него в голове, плакавшие: "Гарик! О да! Даст ист фантастиш!"

Он почувствовал, как рука Бельчатника ускользает из его зубов, понял, что все пропало, и провалился в черноту, вниз... вниз... вниз...

Что-то коричневое сверкнуло над ним. Какаха! Он хотел схватить мяч, но руки... они такие тяжелые.

Он моргнул. Оказывается, это вовсе не Какаха. Это очки. Как странно.

Он снова моргнул. Улыбающееся лицо Владимира Ильича выплыло, словно из пустоты.

- Здгавствуй, Гагик, - сказал Ильич.

Гарик уставился на него. И вдруг вспомнил: "Товарищ! Вы же сейчас должны лететь на солнце!"

- Успокойся, мой догогой мальчик, твои сведения несколько устагели, - ласково успокоил Ильич. - Я пгосто ходил в богдель, ну а чтобы остальные пгеподы не завидовали - гаспустил эту нелепую байку пго полет на солнце...

- А оружие пролетариата? Его, наверное, подменили, вместо него машина иллюзий подкинула мне какой-то обыкновенный булыжник...

- Гарик, успокойся, пгошу тебя, не то мадам Стебля вышвыгнет меня на могоз.

Гарик сглотнул слюну. Осмотрелся. И понял, что находится в больничке. Он лежал в кровати под белыми простынями, а рядом с кроватью, на столике, лежала утка. Уже ощипанная.

- Подагок от твоих дгузей и фанатов, - пояснил излучающий счастье Ильич . - То, что пгоизошло между тобой и пгоффесогом Бельчатником в подземелье, должно сохганяться в секгете, поэтому, естественно, вся школа уже знает и тогопится выразить свое охгеневание. Насколько мне известно, твои дгузья, товагищи Федя и Вася Швагценфикты хотели послать тебе гезиновую бабу. Вне всяких сомнений, они гассчитывали таким образом погадовать тебя. Мадам Стебля, однако, сочла подобный пгезент слишком догогостоящим и конфисковала его в свою пользу.

- Сколько я уже здесь?

- Тги дня. Товагищ Гонуальд Швагценфикт и товагищ Ггымзова будут очень гады узнать, что ты пгишел в себя. Они очень сильно беспокоились.

- Но, сэр, камень...

- Как я вижу, тебя не так пгосто отвлечь от этой мысли. Что ж, камень. Это огужие пголетагиата, да. Проффесор Бельчатник пгосто неггамотный дугак. Огужием пголетагиата всегда был булыжник, выломанный из мостовой. Так что все его усилия были напгасны с самого начала, неплохо я его наебал, хе хе...

- Вы были там?

- Конечно. Едва кончив пегвый газ, я понял, что сгаботала сигнализация и пгидется все бгосать и ловить того, кому так нужно спизидть огужие пголетагиата. Я пгибыл как раз вовгемя, чтобы погжать над Бельчатником, он так нелепо корчился на полу. Однако ловко ты гаскгоил ему голову!

- Так это все было подстроено!

- Конечно. Пагтию надо гегулягно чистить от несознательных и слишком тупых элементов.

- А как же ваш друг - Иосиф Джугашвили?

- Ах, так ты, оказывается, знаешь про Иосифа Виссагионовича? - воскликнул Ильич радостно. - Ты во всем газобрался, не так ли? Что же, это была изначально его идея - ловить тгоцкистов на нелепую байку пго якобы существующее кгутое огужие.

- Но ведь теперь его все будут считать пиздаболом, разве не так?

- Его уже давно считают маньяком, кговагым диктатогом, самолично гасстгелявшим сто тысяч миллионов человек, геев и либегальных жугналистов. Так что ему похуй.

Крайнее охреневание, отразившееся на лице Гарика, вызвало у Ильича улыбку.