Гармана

— И что бы ты сказал?

— Об этом я могу сообщить лишь наедине.

— Говори!

Лоэр отрицательно покачал головой:

— Нет, Владетель, при них не скажу.

Никор побелел и с лязгом выхватил меч. Леопарды разинули пасти, зарычали, пригибаясь к земле. Был момент, когда Лоэр боялся, что не выдержит и сам схватится за оружие.

— Постой, Владетель, — как можно спокойнее произнес он, не двигаясь с места. — Снести мне голову всегда успеешь — твоя власть, однако выслушать добрый совет и предостережения должен. Прикажи своим людям оставить нас наедине.

Никор молчал. Все такой же бледный, с раздувающимися ноздрями, он постепенно остывал, глаза его начинали беспокойно коситься по сторонам в поисках выхода. Он был самолюбив, теперь особенно, и, видимо, редко менял свои решения, даже если потом приходилось жалеть о них.

— Ты не снял передо мной шляпу, — неловко произнес он, вкладывая меч в ножны.

— Да, я позволил себе это, Владетель. Потому что знаю теперь: скоро ты поставишь меня рядом с собой и прикажешь сановникам первым кланяться мне.

— Вот как?.. Занятно… Ты хочешь служить мне?

— Нет. Служить любому верховоду — все одно, что целовать змею. Просто… — Лоэр взглянул на свиту Никора и красноречиво замолчал.

Никор дал знак сопровождавшим, и те послушно отъехали шагов на пятьдесят. Лоэр продолжил:

— Просто зов опасности заставляет пока оставаться возле тебя. А после уйду в лес — он давно зовет меня — там много стенаний и сумрака.

— Опасности для кого?

— Для тебя, Владетель.

— Ты лжешь, прорицатель! Назови хоть одно имя!

— Не одно, а два. Но я не назову их: стоит мне проговориться, как ты тут же отсечешь мне голову, а это не в твоих интересах. Я скажу тебе кое-что, но пообещай не делиться этим секретом ни с одним человеком до тех пор, пока не откроешь измены.

— Измены?!

— Завтра вечером во дворце будет ужин. Прикинься больным и проберись на балкон так, чтобы никто не заметил этого, и спрячься. Туда придут двое… пока я вижу двоих, может, их будет больше. Внимательно выслушай все, о чем будут беседовать предатели, и потом поступай, как найдешь нужным.

— На балкон выходят только мои друзья, прорицатель!

— Знаю. Потому и называю их имен. Но это не все, Владетель. Еще где-то тебя ждет опасность. Пока я ее вижу туманно, скажу завтра, если будешь ехать этой же дорогой.

Желваки Никора вздулись, взгляд уперся землю.

— Ладно. — Он рассеянно похлопал по шее коня. — Если все это правда, я сделаю тебя самым богатым человеком Гарманы.

— Не обижай, Владетель. Я богат сознанием своей пользы тебе.

Никор пристально посмотрел на Лоэра:

— Ты, верно, много знаешь, прорицатель. Ответь: что влечет меня к тебе? Почему я не могу спокойно проехать мимо, а, проехав, думаю о тебе?

— Об этом узнаешь после. Прощай, Владетель. Поезжай, и никому ни слова о нашем разговоре, если хочешь узнать еще больше.

— Постой. Ты видишь гибельной мою войну с северными племенами?

— Да. Но ты сам скоро откажешься от этой нелепой войны.

— Лжешь!

— Я говорю правду, Владетель, мне неведома ложь.

Никор хмуро поглаживал рукоять меча. Прежде чем взмахнуть плетью, раздельно сказал:

— Если ты умрешь, прорицатель, то только от моего меча!

3. БЕРУШ

Лоэр навестил поселение, зашел в один из шатров, чтобы поесть. Рептоны встретили его радушно и усадили на почетное место возле старейшины семьи. Из ближнего храма принесли огонь, который там поддерживался постоянно, и разожгли костер. Эрины проворно готовили ужин, бегая по полу, устланному ароматным папоротником, раскладывали скатерти из банановых листьев, уставляли их чашами из скорлупы ореха, тыквенными бутылями, печеной в золе рыбой, пирожками с репой, поджаренными на огне кусками хлебного дерева и мяса. В углу шатра были сложены бананы в глянцевитой кожуре, несколько ананасов и спелые плоды кокосовой пальмы. Пожилая эрина обошла большое семейство и перед каждым, в том числе и перед Лоэром, насыпала из длинного ствола бамбука кучки белых комков приправы из растительной мякоти ореха, смешанной с кокосовым молоком и морской водой.

Гость смотрел на добрых хозяев и уже который раз за последние дни с невольным уважением думал о рептонах: ведь, по сути, они самые обыкновенные люди, со всеми достоинствами и недостатками, только внезапно шагнувшие в прошлое. Вот это семейство: кем оно было до начала падения? Землепашцами? Ремесленниками? А может быть, почтенными учеными? Всех ли его членов минула смерть? Или, может быть, кто-то не выдержал невероятного нервного напряжения и погиб в дальней стороне?.. Да, рептоны — обычные люди, обычны их занятия и образ мышления, если учитывать ту степень развития, на которую они опустились. Они вызывают страх и недоброжелательство лишь в первой, критической стадии падения, когда балансируют на грани жизни и смерти, готовые на самые неожиданные действия, сходные с действиями умалишенных. Потом это проходит. Наступает многочасовая пора безразличия, усталости, после которой человек уже находится за порогом минувшей для него жизни и о которой он не имеет ни малейшего представления.