Гароэ

Сверху, с другой стороны широкого и глубокого ущелья, за ними наблюдал Бенейган, как всегда опираясь на копье, с которым он никогда не расставался.

Лейтенант Гонсало Баэса даже не пытался угадать, что творится в уме туземца; главное, чтобы тот не решил поднять оружие над головой, призывая к атаке. Если он это сделает, их убьют; если не сделает, позволит древнему секрету своего народа, легендарному Гароэ, благодаря которому поколения островитян из века в век преодолевали все невзгоды, попасть в руки тех, кто причинил им столько вреда и еще причинит в будущем.

Таинственный остров на краю света вместе со всеми его обитателями навечно окажется во власти нежеланных чужаков, которые толпами понаедут сюда из далекой страны, находящейся по другую сторону океана.

Только у кого хватит духу хладнокровно убить горстку умирающих?

Бенейган проявил себя замечательным правителем, который знал, как поддержать мир, но не знал, как противостоять войне.

Когда он взял на себя честь стать представителем верховной власти своего народа, он не мог даже подозревать о том, что в итоге столкнется с требовательной совестью, которая в худший момент превратится в его злейшего врага.

По этой причине он так и не поднял копье над головой.

Воспрянув духом благодаря живительному глоточку воды – спасибо старику Тенаро, – кающиеся грешники возобновили шествие, следуя за той, которая бросила вызов самым древним законам своего народа, зная, что раскрытие «Большого Секрета» повлечет за собой страшное наказание. И вот, после почти двухчасового изматывающего похода, достигнув вершины горы, они увидели то, ради чего претерпевали такие мучения.

Гароэ!

Выбившиеся из сил испанцы волей-неволей начали переглядываться – с ужасом, изумлением и разочарованием, – так как, сколько бы они ни озирались вокруг, нигде не было видно обещанного обильного источника, который должен был спасти им жизнь.

– Куда нас привели? – почти рыдали двое из них – видно, бедняги совсем упали духом.

– К священному дереву.

– К священному дереву? – недоверчиво переспросил брат Бернардино де Ансуага. – Это шутка, дочь моя?

– Никаких шуток, святой отец, это же Гароэ.

– Хвала Господу! – не удержался от восклицания бедный доминиканец, хватаясь за голову. – Святых у нас более чем достаточно, Гарса. Чего нам не хватает, так это воды.

Вместо ответа девушка прошла вперед, пролезла среди густых ветвей и вскоре вернулась с самодельным ведром из козьей шкуры, до краев наполненным самой вкусной, чистой и свежей водой, какую только доводилось пить испанцам с того дня, когда они высадились на остров.

– Священное дерево плачет, – вот и все, что сказала она.

И так оно и было.

Они увидели перед собой величественную липу пятнадцатиметровой высоты с толстенным стволом, который не удалось бы обхватить и семерым взрослым людям, и такой обширной, густой и спутанной кроной, что среди ее ветвей могли бы свить гнезда тысячи птиц, не мешая друг другу.

По каждому из миллионов блестящих темно-зеленых листьев тихо скатывалась капля воды, отскакивала от следующего листа и падала на какой-то из располагавшихся ниже. Это непрерывная дробь звучала, словно упоительная симфония, показавшаяся испанцам самой дивной музыкой – так бы сидели и слушали хоть сотни лет.

Они просто не верили своим глазам: дерево плакало слезами радости.

Оно росло на вершине горы, на высоте тысяча метров над уровнем моря, невидимое с берега, но открытое северным ветрам, дующим с океана. Неисчислимые листья гигантской липы улавливали влагу, приносимую туманами, которые почти ежедневно овладевали вершинами. И как только вновь выходило солнце, она превращалась в миллионы капель, которые под конец образовывали крохотные водопады, стекающие внутрь подземных водосборников; целые поколения островитян с бесконечным терпением трудились над тем, чтобы выкопать их в каменистой почве.

– Вот это действительно чудо, куда там святому Панкратию, который ни разу не соизволил ниспослать мне хотя бы жалкое мараведи![17] – не удержался от комментария зачарованный Бруно, рухнув рядом со своим обессилевшим и мокрым от пота командиром, растянувшимся на густой траве, которая росла вокруг покрытого мхом ствола. – Вы ожидали увидеть что-либо подобное, лейтенант?

– Нет, мне такое даже присниться не могло.

– Можно считать это чудом?

– Насколько мне известно, чудеса случаются лишь время от времени и далеко не каждый день, – весьма здраво рассудил антекерец. – Предполагаю, что это скорее что-то вроде росы.

– В наших краях роса появляется только на рассвете, а не во всякое время, – возразил саморец.

– Но ведь это же Иерро, дорогой Бруно. Последний остров! Я уже привык к тому, что здесь происходят необъяснимые явления. Даже дерево плачет! – Он широко улыбнулся, прежде чем добавить: – Надеюсь, мой сын, который будет носить его имя, не будет столько плакать.

– Моя бабка говорила, что это хорошо, когда ребенок выплачет все свои слезы в колыбели. Что мы теперь будем делать?