Гарпии

Нотариус проявил профессиональную выдержку и ангельское терпение, третий раз за день отвечая на один и тот вопрос. Впрочем, с полицией нотариус всегда был предельно вежлив и откровенен, и не только потому что перед полицией был чист, аки младенец, просто это предписывалось правилами.

— Пан старший комиссар, известно, о мёртвых не принято говорить плохо, но честно признаюсь — это была не старушка, а просто чудовище, — изливался нотариус спустя час, когда комиссар пригласил его для дачи официальных показаний. — В документах вы, разумеется, не найдёте всех подробностей, что я вам сообщал, сам проследил, чтобы лишнее не фиксировать, нет в этом необходимости, но поскольку вам придётся вести расследование, считаю долгом поставить полицию в известность, либо я лично против убийств, даже если… ну да Бог с ней. Да, она действительно оформила завещание по всем правилам, половину всего состояния оставив своей, как она выражается, крёстной внучке, и это вполне законно, тем более что никаких родственников у покойной не имеется. Оставшуюся половину состояния пани Паркер оставила сёстрам своей крёстной дочери, однако эта часть наследия оговорена особыми завещательными распоряжениями для третьих лиц. Завещательница оставила по сто тысяч долларов, а иначе она считать не умела, только такими крупными суммами, и мне пришлось подчиниться её воле, итак по сто тысяч долларов она завещала двум женихам Дороты Павляковской, некому Мартину Янчаку и некому Яцеку Волинскому, обязав одного из них непременно жениться на её крёстной внучке. Ну не идиотизм ли, я вас спрашиваю, пан комиссар, извините, пан старший комиссар? Ведь не бывает же двух женихов одновременно и к тому же друзей-приятелей, но пани Паркер утверждала — ей лучше знать, и не слушала моих возражений. Вы не представляете, какого труда стоило мне убедить свою клиентку отказаться от особого параграфа в завещании о том, что один из женихов должен непременно на Дороте жениться! Ну не идиотизм ли? Ведь панна Дорота — молодая девушка, может, она вовсе не хочет выходить замуж ни за одного из этих молодых людей, да и были у меня основания сомневаться в правильности суждений моей клиентки. Два битых часа заняла у меня процедура оформления завещания пани Паркер, и все эти два часа клиентка не умолкала ни на минуту, так что я чувствовал себя совсем оглушённым, и уже не знал, как скорее отделаться от клиентки. А ведь когда мне звонили о её приезде из США, я уже тогда понял — видимо, нелёгкий характер у человека. Ведь знающий пани Ванду со времени её молодости американский поверенный пан Войцеховский неспроста запретил мне называть ей номер его телефона, признавшись, что из-за этой особы чуть было не развёлся с женой, нет, не из эротических и даже меркантильных соображений, просто из-за того, что клиентка вцепилась в него мёртвой хваткой и совершенно замучила бесконечными поручениями, с утра до вечера, изо дня в день, из года в год. Бедняга был счастлив, когда та решила вернуться на свою историческую родину. Она из тех, которые нуждаются в куче прислуги — горничных, секретарях, курьерах и прочих, причём ей в голову не приходит, что за услуги людям надо платить, ведь это так утомительно — иметь дело с живыми деньгами. Кошмарная старушка! На вид добрая и ласковая, даже заботливая и бескорыстная, на деле же эгоистичная беспредельно, говорю вам — сущая гарпия! Извините, я излишне разговорился, но уж очень она меня завела, до сих пор не успокоюсь.

— И выходит, её наследниками официально оформлены перечисленные вами лица? Я правильно понял?

— Совершенно правильно, пан старший комиссар.

— И вы не предвидите каких-либо осложнений с получением наследства?

— Абсолютно никаких. Сорок миллионов долларов, оформленных должным образом, помещённым в акциях. Актуальные денежные поступления перечисляются на банковский счёт, тоже оформленный должным образом. Поделены между наследниками по состоянию на момент смерти завещательницы. С гордостью могу заверить — оформлено на высшем уровне! Так что если возникнут какие препятствия, то лишь с вашей стороны, пан старший комиссар.

Бежан тяжко вздохнул.

— Да, с моей стороны возникнут. Смерть наступила неожиданно и, тоже честно признаюсь, носила насильственный характер. Короче, речь идёт об убийстве.

Трепетный нотариус был потрясён так, что чуть сам не отдал Богу душу. Прошло немало времени, прежде чем он произнёс все ещё дрожащим голосом:

— Тогда, боюсь, я оказался излишне болтлив…

— Нет, нет, отнюдь не излишне. Мне придётся вести расследование, и чем я больше буду знать, тем скорее выяснится правда. Какие у покойной были ещё контакты и встречи? Кроме вас и родных?

— Это мне неизвестно. Может, имеет смысл опять связаться с паном Войцеховским в Нью-Йорке? Тем более, что пани Ванда ведь американская гражданка, возможно, придётся вам снять с него официальные показания? Не исключено, что кроме меня пан Войцеховский ещё с кем-то связывался.

— Вы имеете в виду розыск Дороты Павляковской?