Гарпии визжат

— «Тот, кто убивает супоросную свинью, уничтожает все ее потомство до тысячного ее члена. Тот, кто изводит одну монету в пять некропфеннингов, убивает все, что она могла бы произвести: целые колонны из некроталеров»…

— Постойте, учитель… — иной раз встревала переписчица из Глукша. — А можно спросить про свинью в вашем примере? Судя по тому, что вы говорите о её возможном приплоде, это — живая свинья? Но как такое можно совместить с идеалами некрократии?

Но Карамуфа так просто не «срежешь»:

— Да, свинья там живая. Но включена в особые ойкономические отношения, которые задуманы так, чтобы в скорости не быть ей живою. Разумеется, к вящей славе Мёртвого Престола и Владыки лично.

И не прикопаешься!

Лишь где-то к концу отведенного ему месяца Карамуф припомнил, что готовит он не совсем банкиров, и снова заговорил по-человечески.

— Я понимаю, — сказал он, — что стать истинно бескорыстным рабом наживы даже в нашем некрократическом мире дано не каждому. Иногда для выработки этого качества должно пройти несколько поколений мертвецов, а последнее возможно лишь в городах Дальнего Запорожья. Понимаю и то, что сам я безнадёжно далёк от этого идеала, ведь я мертвец лишь во втором поколении, а происхожу из нижневосточного Карамца, куда Порог Смерти не добрался и где варварски живые люди до сих пор ходят, как у себя дома…

— Не расстраивайтесь, учитель, — нашла повод ободрить его торговка Данея, которая, кроме всего прочего, была ещё и мастерицей подлизаться.

— Наконец, я понимаю, что вы — боевая септима, которая скорее будет тратить деньги некрократии, чем зарабатывать в её казну, — Карамуф состроил довольно-таки уморительную гримасу понимания, — но вот последнее из того, что я вам скажу, постарайтесь запомнить. Пригодится!

Септима послушно приготовилась запоминать. Лица напряжены, уши развёрнуты к источнику звука — поза внимания.

— К вам, как боевому отряду, происходящему из покуда варварских земель, главное требование таково: научитесь желать. Не бойтесь своих желаний, помните, что вы любимцы некрократии, которая даст вам всё, что ни попросите. Ваши желания — это то, что помогает некрократии держать вас в узде, — Карамуф пристально поглядел на семёрку женщин. — Я надеюсь, здесь все хотят попасть в некрократическую узду?

Его наперебой заверили, что так и есть, все именно этого и хотят.

— А кому важнее всего держать вас в узде?

Карлица Тупси выпалила первой:

— Ангелоликой!

Оксоляна подумала и сказала:

— Самому Владыке Смерти!

— Некрократии в целом! — изощрилась глукщская переписчица.

— А вот и нет! — расхохотался Карамуф. — Узда важнее всего вам самим. Узда, наброшенная на вас — это гарантия. Гарантия чего? Того, что некрократия вас никем другим не заменит. Ясно, почему?

— Почему?

— Да зачем искать на ваше место кого-то другого, — прыснул банкир, — если вы уже и так в узде, а на него эту самую узду ещё подобрать надо!

Разумно. Что и говорить, разумно.

— Поэтому, — Карамуф снова заговорил назидательно, — старайтесь хотеть всего и побольше. Заглядывайте в древние трактаты и развивайте всё по порядку: алчность, гордыню, сребролюбие, честолюбие, тщеславие, сладострастие — все эти качества дают прекрасные поводы обращаться к щедрости некрократии. Чем больше захотите, тем в большей вы безопасности. Некрократия видит, сколь многим вы ей обязаны, и тоже не беспокоится на ваш счёт. А если вы вдруг ничего не хотите, — Карамуф аж скривился, — тогда некрократии с вами неуютно.

— Учитель, — заметила Оксоляна, — но ведь всем нам и так что-то надо в землях, откуда мы приехали в Циг.

— Разумеется, царевна, — Карамуф в силу давней привычки выделял её из других учениц в септиме, — но вот представьте, что вы вернулись к себе в Уземф. Некрократия сделала вас царицей. Вы усаживаетесь на престол и видите, что всё вокруг вроде бы ваше… И это самый опасный момент.

— Почему?

— Потому что у вас появляется соблазн что-то решать самостоятельно, какие-то блага — получать и помимо некрократических отношений. И даже если вы успешно поборете эти новые соблазны, некрократия всё равно в отношении вас будет настороже. Знаете, до каких пор? Пока вы надёжно не сядете на все заготовленные для вас крючки. Поэтому — не сторонитесь крючков. Крючки вам даруют безопасность.

* * *

А ещё царевна, хоть не очень быстро, но запомнила имена своих товарок по септиме. Что попишешь — пришлось ради большого дела. Пусть многие из них были неблагозвучны, но уж какие есть. Кроме клямской торговки Данеи да отшибинской карлицы Тупси Оксоляна сравнительно легко запечатлела смешное наименование переписчицы из Глукща. Бац — так её звали (полное имя Бацилла). Бац из Глукща — ничего себе имечко.

Оставалось трое. Звали их Кси, Рюх и Клементильда, но кого как — здесь Оксоляна путалась. Кажется, Клементильдой именовалась тупая купчихина дочка, тогда дама не слишком увесистого поведения из Шкмо забирает кошачье имечко Кси, а свинячье название Рюх — достаётся оставшейся. Это если царевна снова в них не запуталась.