Гарпия

Существо перестало спешить: оно сполна воспользовалось эффектом неожиданности и теперь с чувством пожинало плоды. Из горла его доносилось какое-то довольное клокотание, и я не сомневался, что тьма скрывает потоки слюны, капающей мне под ноги. Я не питал никаких иллюзий на тему того, какая роль уготована телу Ютера и мне. Уж если умирать так, то хоть не дать сожрать себя заживо.

Пропитавшаяся кровью одежда прилипала к телу и тянула всякий раз, когда я отмахивался от вялых выпадов существа. Эта тварь ещё и играла. Больше всего я боялся, что луна скроется окончательно, и я лишусь своего единственного союзника – света.

И тут меня осенило: свет! Фонарь на поясе: сложная штука, плод долгой работы лучших мастеров. Он требовал бережного обращения, иначе мог и ослепить неудачливого владельца.

Плохо слушающейся левой рукой я отцепил фонарь от пояса. Удар, нанесённый серпом в этот же миг, уронил меня на колени. Сил блокировать уже не было. Сейчас или никогда!

Я крутанул коробку с фонарём и сделал то, чего категорически делать было нельзя: с размаху впечатал его в доски мостовой.

Кристалл разлетелся на тысячи острых режущих, обжигающих осколков, вспыхнул, как россыпь солнечных бликов, ослепил, обдал жаром…

Возмущённый удаляющийся клёкот был последним, что я услышал в тот день.

12 октября

День четвёртый, 13 октября, описан составителем данного отчёта, расследователем Бансаром Гачиком по сведениям, предоставленным орденом

То, что осталось от тела Ютера Ондаля, вынесли из переулка только наутро. На нём были обнаружены рваные и резаные раны с чернеющим усыхающим краем.

(Отчёт об осмотре тела в Приложении № 3)

Свидетелей нападения так и не нашлось. Двое солдат-«светлячков» признались в трусости и преступлении перед вышестоящим братом ордена и были подвергнуты соответствующему наказанию. Единственным утешительным обстоятельством являлся тот факт, что ещё до наступления утра они вернулись и вынесли истекающего кровью Йогена Инаштея. Возможно, именно благодаря этому ему успели оказать помощь и он прожил так долго.

Своим лекарем в Слиабане орден не располагает, поэтому был разбужен и вызван весьма уважаемый городской лекарь Биллен Гаструп.

Невзирая на своевременно очищенные и зашитые раны, уже к полудню стало понятно, что неизвестный яд съедает брата Инаштея, и обычными средствами спасти его не удастся, в то время как Намусу Гроду был необходим единственный живой свидетель нападения так называемого Слиабанского Кровопийцы.

Хотя очевидно, что Биллен Гаструп испытывал страх и благоговение перед судьёй-дознавателем, он всё-таки посоветовал тому обратиться за помощью к Кирхе-Альме и передать ей умирающего для возможного спасения. Лекарь был совершенно твёрд в своём убеждении о том, что вышеуказанная ведьма не может быть тем, кто нанёс Йогену Инаштею такие ранения.

Информацией о способе передачи находящегося в бессознательном состоянии господина Инаштея Кирхе-Альме