Гарри-бес и его подопечные

Птица рубаху выходную погладил, штаны небесно-голубые надел да носки истинно желтые. Картины развесил маститые, столик со стуликом расписным на сцену выставил и три недели просидел за ним экспонатом. Водка с закусью, естественно, были натуральные.

Зрители ходят, дивятся — крутая концепция. В европейскую столицу со всем скарбом приглашение получил от инкогнито. Чего уж он там вытворял, — неведомо, однако слухи просочились, что европейский бомонд закипел от его выкрутасов.

Из Европы вернулся — сюрприз. Старуха Джексон померла, не простившись. Случайность? Все может быть… Только в скором времени ее комната Птице достается. А комната это и не комната вовсе, а хоромина. Потолки лепные, колонны, четыре окна и площадь — 36 квадратных метра! Да своя 15-метровая за ним осталась для творческих нужд. Ходит Птица из одной в другую в рубахе холщовой, балдеет от предчувствий сладостных… Все-таки, думает, непредсказуема и капризна ты, госпожа Везуха. Ключик к твоему сердцу закрытому всю жизнь искал. А тут — на тебе — сама подкатила. Чудеса в решете!

Однако все только начиналось.

Спонсоры вдруг активизировались. Ползают, вьются вокруг, как микробы, хотят чего-то.

И то, что казалось пьяной бредовой фантазией, стало бредовой реальностью. Выделяют Птице целый зтаж под мастерскую на улице Балчуг, в особняке, с видом на Кремль. Сам старик Вагнер особой заботой окружает. Пудру золотую на мозги Птице сыплет. Горы долларовые сулит. Будет тебе музей Славы российской и метро с подвесным потолком. Будет тебе «стрелка», будет и свисток.

— Е-ооо-сс!! — ничего не может сказать Птица Асс. Все слова позабыл. Чует носом, используют его дяди умные в игре своей многолажовой, только чует и то, что нужен он им больше, чем они ему. Фактура его сработала. Гениальность многогранная, решил он, оправы золотой требует. Кому не охота у фигуры такой в меценатах ходить?

Пеной морской чувства кипят, со дна души горячий фонтан в голову бьет и разливается дальше по просторам московским. Что, город-миф, космополит, покоряешься? Сдается Москва на милость победителю!

Что делать? Куда мощь мозгов вложить с максимальной отдачей?

Вьется Птица у Чистых прудов словно смерч. Мощные пассы Птицыной кармы волну гонят. Утки крякают, трамвай звонит, мамаши побыстрей детей своих с бульвара уводят.

Вдруг — бац! — застыл Птица Асс (аморал наш, внебрачный) столбом. Дева стоит перед ним молодая-гладкая. Мяконькая, словно пончик, да свежая, словно цитрус.

— Ну что, тетка, жениться пошли.

— Пошли, — улыбается дева.

— А звать тебя как?

— Ольга.

Привел Птица Ольгу, деву молодую, в хоромину светлую, выдал рубаху холщовую: «Живи, тетка, тихо».

А сам надавил краски животворящей по банкам и трепетно на холст ее укладывает. На Ольгу посматривает да поет:

Ольга — золотая долька
апельсиновая,
погаси
мысли сплин
нафталиновый,
да налей
мне портвейн
магазиновый.
И не только.

Всю ночь трудился. Утром будит подругу:

— Вставай, кудрявая. Смотри, что дядька за ночь учудил. Подарок тебе сотворил свадебный. «Течет река Ольга» называется.

Улыбается дева молодая. Нравится ей решительно все. А особенно губы, в кучерявой бороде спрятанные. И руки большие и теплые. Млеет подруга, ластится…

— Вот что, — говорит тогда Птица, — ты хоть аппетитная, словно пончик, и свежая, словно цитрус, и попка у тебя круглая и мяконькая, только я тебя не трону до свадьбы. Не проси. Разве что кусочек надкушу попробовать… Все должно быть в традициях, по закону отцов. А Калигула придет иль еще кто, да начнут тебя лапать — гони! Им, коням, только дай волю…

И нахмурился думою мудрой: горе дому, коим владеет жена, горе царству, коим владеют многие.

Однако чудеса продолжались.

Звонит кто-то в дверь неожиданный, с утра пораньше. Открывает Птица — стоят двое из ларца, а по серединке Судьба-индейка в виде мамы фартовой. Клевая халява вороха в соболях. Из-под соболей шелуха огнем полыхает.

— Нью рашен — представляются гости — буревестники крутых перемен. — Приобретаем недвижимость оптом и в розницу.

— Кому?!

Улыбаются гости, мама бровь вскинула: «Не поняла, блин, вопроса».

— Как вы сказали?

— Кому вы мозги пудрите? Я ж Птица Асс — художник мировой значимости.

— О, кей! — сказали гости. — Без базара.

И предлагают Птице взамен его 36+15 отдельную трехкомнатную квартиру в центре плюс крупную цифру в валюте.

Взвыл Птица унутренне, забегал: не слишком крутая раскрутка? Однако превозмог себя, спрашивает:

— А куда остальной народ денете? Ну к примеру…

— Не обидим, — говорят, — какие проблемы? Партизановну, к примеру, в Митино, Валеру с Мариной — на 101-й километр, малолетку — в подельники, а дедка, чего уж там, — на свалку истории. Там его место.

— Годится, — говорит Птица, — все по справедливости. Я подумаю…

Проводил гостей неожиданных, забегает в хоромину свою, бухнулся на колени перед образами и давай об пол колотиться.