Гарри из Дюссельдорфа

Восьмого февраля Гаррн раскрыл газетку и увидел столбик стихов с известной ему подписью "Си Фрейдгольд Ризенгарф". Правда, в этой подписи было две опечатки, но факт оставался фактом: стихи Гаррн появились в печати! Самое удивительное было то, что вечером того же дня к Гейне явился Лнзер с поздравлениями. Оказывается, он уже прочел стихотворение своего друга и уверял его, что оно выглядит в печати совсем иначе. Он попрекал Гаррн за глупый псевдоним. Но Гарри так и не открыл ему, что стихи напечатаны только благодаря такой аристократической фамилии.

Жажда славы мучила молодого поэта. Ему хотелось бы рассказать всему Гамбургу, что он признанный поэт, что это его стихи напечатаны в газете. Однако он не мог этого сделать, опасаясь серьезных неприятностей, так как он хорошо знал, что в прозаически-торгашеских кругах города сочинение стихов отнюдь не считается почтенным делом. 27 февраля произведения Ризенгарфа снова были помещены в "Гамбургском страже" и 17 марта - тоже. Хотя Гарри сознавал, что его литературный дебют состоялся в жалкой газетке, вес же он был счастлив. "Это только начало", - думал он, утешая себя. Теперь часто, гуляя по вечерам со своими друзьями или сидя в Альстср-павильоие, он мечтал о том, как появится книга его стихотворений, изданная где-нибудь в Берлине или Мюнхене, как лучшие критики будут писать о нем статьи в больших газетах, а Лизер будет просить разрешения написать портрет такого известного поэта. Во всех этих мечтаниях было много непосредственности и юношеского задора. И Гейне и Лнзер хотели бы вырваться из Гамбурга куда-нибудь на простор, Лнзер мечтал о путешествии в Италию, а Гейне... Сколько желаний рождалось у Гарри, но к ногам его были привязаны тяжелые гири. Он зависел от дяди Соломона, который мог распоряжаться им по своему усмотрению. Однажды банкир вызвал к себе племянника и сказал ему:

- Ты лишился места в моей банкирской конторе.

Гарри не знал, радоваться ему или огорчаться. Но тот продолжал:

- Тебе пора заниматься самостоятельным делом.

Я открываю для тебя фирму: "Гаррн Гейне и К°". Это будет комиссионная контора по продаже сукон. Кстати,ты завяжешь торговые отношения с твоим отцом, Самсоном.

Я хочу и ему помочь, так как его дела идут плохо.

Фирма "Гарри Гейне и К°" помещалась в небольшом магазине, а сзади была комнатка для конторы. Склад английских сукон находился во дворе. В магазине за прилавком два приказчика обслуживали посетителей. Покупатели были оптовые, но главным образом сюда являлись мелкие маклеры, посредники между фирмой и оптовиками. Соломон Гейне не надеялся на коммерческие способности племянника. Он дал ему двух опытных приказчиков, из которых один был молодой, прыщеватый, с напомаженными черными волосами, а второй постарше, с круглым брюшком и седеющей бородкой. Молодой приказчик был заносчив и относился к владельцу фирмы без должного уважения; зато он с крайним подобострастием разговаривал с Соломоном Гейне в те редкие дни, когда банкир оказывал честь конторе своим появлением.

Над двумя приказчиками контролером был Арон Гирш, доверенное лицо Соломона Гейне. Этот маленький человечек, всегда в сюртуке яркого цвета, многословный и философствующий по каждому поводу, проверял конторские книги и сокрушенно качал головой, потому что контора терпела убытки. Однажды, не застав Гарри в конторс, Арон Гирш отправился прямым путем в Альстерпавильои, где и нашел племянника своего шефа. Гарри сидел за столиком, пил шоколад с воздушными пирожными и что-то писал на лоскутке бумаги. Он так был углублен в свое занятие, что не заметил, как Гирш приблизился к столику. Тот почтительно кашлянул, и Гарри поднял голову.

- А, дорогой Арон Гирш! Присаживайтесь, присаживайтесь! Не угодно ли шоколаду?

Гирш опустился на стул и начал свою речь:

- Благодарю вас, господин Гейне-младший, но шоколад не для нашего брата. Напитки тоже распределяют по сословиям. Бедняк пьет пиво, кто побогаче - кофе и вино, а такие, как ваш дядя Соломон, - да пошлет ему бог тысячу лет! - могут пить шоколад, шампанское, коньяк и кто его знает что сше...

- Интересная у вас философия, господин Гирш, - сказал Гейне и заказал для него стакан кофе.

- Не смейтесь надо мной, господин Гейне-младший.

У меня нет никакой философии, потому что я бедный человек я мне нужны деньги, а не философия. Я кручусь как могу. Ведь я не только бухгалтер у вашего почтенного дяди, но и лотерейный маклер. Я официально называюсь экспедитором и коллектором гамбургской государственной лотереи. Если бы мне не было жаль двух шиллингов, я бы напечатал себе визитные карточки со всеми моими званиями, и вы увидели бы, что Арон Гирш - личность тоже известная. Во всяком случае, во всем квартале-от Альтонских до Каменных ворот.