Гарри Поттер и Дары Смерти

— Мне тоже жаль, — сказал Люпин. — Жаль, что я никогда не узнаю, какой он… но он будет знать, почему я умер, и я надеюсь, он поймёт. Я пытался создать мир, в котором у него было бы больше счастья.

Холодный ветерок, прилетевший, казалось, из самого сердца леса, откинул волосы у Гарри со лба. Он знал, что они не будут приказывать ему идти, что это должно быть его решение.

— Вы останетесь со мной?

— До самого конца, — сказал Джеймс.

— Они вас не увидят? — спросил Гарри.

— Мы — часть тебя, — сказал Сириус. — Никому другому не видимы.

Гарри взглянул на мать.

— Стань поближе ко мне, — сказал он тихо.

И он пошёл. Холод дементоров не овладел им; он прошёл мимо них, со своими спутниками, и они были для него как Покровители, и вместе они шли среди густо растущих старых деревьев, с их переплетающимися сучьями, с их корявыми извилистыми корнями под ногой. Во тьме Гарри плотно запахнул на себе Плащ, и шёл глубже и глубже в лес, без понятия, где именно искать Волдеморта, но уверенный, что его отыщет. Рядом, почти без звука, шли Джеймс, Сириус, Люпин, и Лили, и их присутствие было его мужеством, благодаря им он был способен делать шаг за шагом.

Его тело и рассудок были теперь странно разъединены, его ноги действовали без осознанного руководства, словно он пассажир, а не водитель, в теле, которое должен был скоро покинуть. Мёртвые, шедшие рядом с ним через лес, были для него гораздо реальнее живых, оставшихся позади, в замке, Рона, Эрмионы, Джинни и всех прочих; они казались ему призраками, пока он, спотыкаясь и оскользаясь, шёл навстречу концу своей жизни, навстречу Волдеморту…

Глухой стук и шёпот: поблизости пробиралось ещё какое-то живое существо. Гарри остановился, под Плащом, вглядываясь, прислушиваясь, и его мать и отец, и Сириус, и Люпин тоже остановились.

— Тут кто-то есть, — послышался совсем рядом хриплый шёпот. — Надел Плащ-невидимку. Это не может быть…?

Из- за ближайшего дерева появились две фигуры. Их палочки засветились, и Гарри увидел, как Яксли и Долохов вглядываются в темноту, прямо туда, где стояли Гарри, его мать, и отец, и Сириус, и Люпин. Было ясно, что они никого не видят.

— Я точно чего-то слышал, — сказал Яксли. — Какое-то животное? Как по-твоему?

— Этот долбанутый Хагрид держал тут целое стадо всякого такого, — сказал Долохов, оглядываясь через плечо.

Яксли посмотрел на часы.

— Время подходит. У Поттера был час. Он не пришёл.

— Лучше вернёмся, — сказал Яксли. — Узнаем, какие теперь планы.

Он и Долохов повернулись и пошли вглубь леса. Гарри последовал за ними, зная, что они выведут его прямо туда, куда ему нужно. Он посмотрел по сторонам, и мать ему улыбнулась, и отец одобряюще кивнул.

Через несколько минут ходьбы Гарри увидел впереди свет, и Яксли и Долохов вышли на прогалину, в которой Гарри узнал место, где когда-то жил чудовищный Арагог. Остатки его широких сетей ещё оставались здесь, но Пожиратели Смерти выгнали оттуда толпы его потомков, чтобы те сражались за них.

Огонь горел посреди прогалины, и его мерцающий свет падал на толпу молчащих, внимательных Пожирателей Смерти. Одни из них оставались в масках и капюшонах, другие открыли лица. По краям их группы сидели два великана, отбрасывая огромные тени, их жестокие лица — словно грубо обработанный камень. В стороне Гарри увидел Фенрира, грызущего свои длинные ногти; здоровенный светловолосый Роул щупал свою кровоточащую губу. Он увидел Люциуса Малфоя, сломленного и перепуганного, и Нарциссу, чьи запавшие глаза были полны дурных предчувствий.

Все глаза смотрели на Волдеморта, который стоял, опустив голову, держа перед собой в белых руках Бузинную палочку. Может быть, он молился, или молча считал в уме, и Гарри, стоящему неподвижно на краю сцены, пришла абсурдная мысль о ребёнке, играющем в прятки. За головой Волдеморта огромная змея, Нагини, плавала в своей искрящейся зачарованной клетке, извиваясь и свиваясь кольцами, словно чудовищный нимб.

Когда Долохов и Яксли присоединились к кругу, Волдеморт поднял лицо.

— Ни следа его, мой господин, — сказал Долохов.

Выражение лица Волдеморта не изменилось. Красные глаза словно горели в свете костра. Медленно он провёл длинными пальцами по Бузинной палочке.

— Мой господин…

Это заговорила Беллатриса: она сидела ближе всех к Волдеморту, растрёпанная, на лице немного крови, но других ран не видно.

Волдеморт поднял руку, показав ей молчать, и она не сказала больше ни слова, но раболепно смотрела на него.

— Я думал, он придёт, — сказал Волдеморт своим высоким, ясным голосом, глядя на мечущееся пламя. — Я ждал, что он придёт.

Все молчали. Они казались такими же испуганными, как Гарри, чьё сердце сейчас так билось о рёбра, словно вознамерилось бежать из тела, с которым он должен был расстаться. Его руки были в поту, когда он стягивал Плащ-невидимку и запихивал его за пазуху, и с ним — палочку. Он не хотел, чтобы его искушал соблазн сражаться.

— Похоже, я… ошибался, — сказал Волдеморт.

— Ты не ошибался.