Гарри Поттер и дары Смерти

— Черт побери, Дадли, — сказал Гарри, заглушая новые всхлипы тети Петунии, — неужели дементоры вдохнули в тебя другую душу?

— Не знаю, — пробормотал Дадли, — увидимся, Гарри.

— Ага, — отозвался Гарри, пожимая руку Дадли. — Может, и увидимся. Береги себя, Большой Ди.

Дадли почти улыбнулся и потопал из комнаты. Гарри услышал его тяжелые шаги на дорожке из гравия, а затем как хлопнула дверь машины.

Тетя Петуния, спрятавшая лицо в носовой платок, оглянулась на звук. Она не ожидала остаться наедине с Гарри. Поспешно пряча мокрый платок в сумочку, тетя Петуния сказала: «Что же… до свидания…» и решительно пошла к двери, не бросив на Гарри ни взгляда.

— До свидания, — сказал Гарри.

Она остановилась и оглянулась. На мгновение у Гарри возникло странное чувство, что она хотела ему что-то сказать. Она бросила на него странный, робкий взгляд, какие-то слова готовы были ворваться с ее губ, но затем, слегка тряхнув головой, она торопливо вышла из комнаты вслед за мужем и сыном.

Глава четвёртая Семь Поттеров

Гарри взбежал по лестнице в свою комнату и, оказавшись у окна, успел увидеть, как машина выкатилась с подъездной дорожки на улицу. На заднем сидении между тётей Петунией и Дадли маячил цилиндр Дедала. В конце Бирючинового проезда машина свернула, её окна полыхнули алым в лучах заходящего солнца, и она исчезла из виду.

Гарри поднял клетку с Хедвиг, «Молнию» и рюкзак, в последний раз оглядел свою небывало чистую комнату и неуклюже спустился обратно в прихожую, где сложил вещи у подножия лестницы. Быстро темнело, и вечерний свет наполнил прихожую тенями. Было так непривычно стоять в полной тишине, понимая, что вот-вот покинешь этот дом навсегда. Много лет назад часы, которые Дурсли проводили вне дома, развлекаясь, и оставляли его дома в одиночестве, были редким удовольствием. Он тут же мчался наверх — поиграть на компьютере Дадли, задержавшись разве что у холодильника, чтобы стащить что-нибудь вкусненькое, или включал телевизор и переключал каналы, сколько его душе было угодно. Воспоминания о тех временах вызвали в нём странное ощущение опустошённости, словно мысли о младшем брате, которого он потерял.

— Не хочешь в последний раз оглядеться? — спросил он Хедвиг, которая всё ещё сердилась и сидела, спрятав голову под крыло. — Мы больше никогда сюда не вернёмся. Не хочешь вспомнить старые добрые времена? Вот, например, коврик у двери. Как сейчас помню, Дадли рыдал на нём, когда я спас его от дементоров… Оказывается, он мне был благодарен, можешь поверить?.. А прошлым летом в эту самую дверь вошёл Дамблдор…

На секунду Гарри потерял ход мысли, но Хедвиг даже не попыталась ему подсказать, а продолжала прятать голову под крыло. Гарри повернулся спиной к входной двери.

— А здесь, Хедвиг, — он открыл дверцу чулана под лестницей, — я раньше спал. Тогда мы с тобой ещё не были знакомы… Надо же, я и забыл, как тут тесно…

Гарри смотрел на ряды расставленных по полкам ботинок, на зонты и вспоминал, как, просыпаясь каждое утро, видел над собой обратную сторону лестницы, частенько украшенную одним-двумя пауками. Это было ещё до того, как он узнал, кто он такой на самом деле, раньше, чем выяснил, как погибли его родители и почему рядом с ним творились всякие чудеса. Но Гарри до сих пор не забыл, что за сны уже тогда постоянно ему снились: что-то смутное про вспышки зелёного света, а однажды — дядя Вернон чуть машину не разбил, когда Гарри рассказал об этом — летающий мотоцикл…

Внезапно где-то рядом раздался оглушительный рёв. Гарри резко выпрямился, с размаху ударившись головой о низкую притолоку. Пробормотав несколько отборных ругательств из лексикона дяди Вернона, он, потирая ушибленное место и пошатываясь, поплёлся на кухню, и выглянул из окна на задний двор.

Темень будто пульсировала, воздух почти ощутимо дрожал. Затем, один за другим начали появляться силуэты — по мере того, как они сбрасывали Прозрачаровывающие чары. Над ними возвышался Хагрид в шлеме и защитных очках, восседавший, широко расставив ноги, верхом на огромном мотоцикле с чёрной коляской. Люди вокруг него слезали с мётел, а двое даже со скелетоподобных чёрных крылатых коней.

Распахнув заднюю дверь, Гарри кинулся в толпу. Раздался гул приветствий, и Гермиона порывисто обняла его, Рон хлопнул по спине, а Хагрид сказал:

— Всё путем, Гарри? Готов ехать?

— Разумеется, — ответил Гарри, радостно улыбаясь окружающим. — Но я не ожидал, что вас будет так много.

— План изменился, — прорычал Грюм, державший два здоровенных битком набитых мешка, а его волшебный глаз с головокружительной скоростью вертелся, глядя то на темнеющее небо, то на дом, то на сад. — Давайте-ка сначала в укрытие, а потом мы тебе всё расскажем.