Гарри Поттер и дары Смерти

— Боярышник и волос единорога. Ровно десять дюймов. В меру пружинистая. Это была палочка Драко Малфоя.

— Была? — повторил Гарри. — Разве она не принадлежит ему до сих пор?

— Видимо, нет. Если вы отвоевали её…

— Да…

— …то она, вероятно, ваша. Разумеется, важно, каким образом она была взята. Многое зависит и от самой палочки. Но, как правило, если палочка отвоёвана, она меняет хозяина.

В комнате настала тишина, если не считать отдалённого шума моря.

— Вы так говорите о волшебных палочках, как будто у них есть чувства, — сказал Гарри, — как будто они умеют думать сами по себе.

— Палочка выбирает волшебника, — проговорил Олливандер. — Это всегда было ясно тем из нас, кто изучал мастерство изготовления волшебных палочек.

— Но ведь человек всё равно может пользоваться палочкой, которая его не выбрала? — спросил Гарри.

— О да, если вы сами по себе волшебник, ваша магия может передаваться практически через любой инструмент. Однако самые лучшие результаты бывают всегда в том случае, когда между волшебником и палочкой самое сильное родство. Эти связи — вещь сложная. Первоначальное притяжение, а потом совместное обретение опыта, палочка учится у волшебника, волшебник — у палочки.

Море хлестало о берег и откатывалось назад, это был горестный звук.

— Я отнял эту палочку у Драко Малфоя силой, — произнёс Гарри. — Мне не опасно ею пользоваться?

— Думаю, нет. Властью над палочками управляют тонкие законы, но отвоёванная палочка обычно покоряется воле нового хозяина.

— Значит, мне теперь пользоваться этой? — спросил Рон, вытаскивая из кармана палочку Червехвоста и протягивая Олливандеру.

— Каштан и сухожилие дракона. Девять дюймов с четвертью. Ломкая. Мне пришлось её изготовить вскоре после моего похищения, для Питера Петтигрю. Да, если вы отвоевали её, она с большей вероятностью будет выполнять ваши приказы, и выполнять хорошо, чем какая-либо другая палочка.

— И это верно для всех палочек, да? — поинтересовался Гарри.

— Думаю, да, — ответил Олливандер, обратив свои выпуклые глаза на Гарри. — Вы задаёте глубокие вопросы, мистер Поттер. Изготовление волшебных палочек — сложное и загадочное магическое искусство.

— Значит, необязательно убивать предыдущего хозяина, чтобы завладеть палочкой? — спросил Гарри.

Олливандер сглотнул.

— Обязательно? Нет, я бы не сказал, что убивать обязательно.

— Но существуют легенды, — произнёс Гарри, и тут его сердце забилось чаще, боль в шраме усилилась; он был уверен, что Вольдеморт принял решение воплотить свой замысел. — Легенды о палочке — или палочках — которые переходили из рук в руки путём убийства.

Олливандер побледнел. На фоне снежно-белой подушки его лицо казалось сероватым, глаза, огромные, воспалённые, выпучились, как будто от страха.

— Думаю, всего одна палочка, — прошептал он.

— И ею интересуется Сами-Знаете-Кто, правильно? — спросил Гарри.

— Я… как? — хрипло произнёс Олливандер и умоляюще посмотрел на Рога и Гермиону, словно прося о помощи. — Как вы об этом узнали?

— Он хотел, чтобы вы рассказали ему, как преодолеть связь между нашими палочками, — продолжал Гарри.

Олливандер, казалось, был в ужасе.

— Он пытал меня, вы должны это понять! Заклятие Круциатус, мне… мне ничего другого не оставалось, кроме как рассказать ему то, что я знал, о чём догадывался!

— Я понимаю, — сказал Гарри. — Вы сказали ему о парных сердцевинах? Сказали, что ему нужно просто взять на время палочку у другого волшебника?

Олливандер был испуган, ошеломлён тем, сколько Гарри знал. Он медленно кивнул.

— Но это не помогло, — продолжал Гарри. — Моя палочка всё равно одолела ту, которую он взял у кого-то. Вы не знаете, почему?

Олливандер медленно покачал головой, так же, как перед этим кивал.

— Я никогда… никогда о таком не слышал. Ваша палочка творила в ту ночь нечто необычайное. Связь между сердцевинами-близнецами — чрезвычайно редкое явление, но почему ваша палочка сломала ту, чужую, я не понимаю…

— Мы с вами начали говорить о другой палочке, о той, что меняет владельца путём убийства. Когда Сами-Знаете-Кто понял, что моя палочка сделала что-то необычное, он вернулся и спросил о той, другой, верно?

— Откуда вам это известно?

Гарри не отвечал.

— Да, он спрашивал, — прошептал Олливандер. — Он хотел знать всё, что я только мог рассказать ему о палочке, известной в разное время как Жезл Смерти, Палочка Судьбы или Сильнейшая палочка.

Гарри бросил взгляд в сторону, на Гермиону. Она, похоже, была потрясена.

— Тёмный Лорд, — проговорил Олливандер приглушённо, с робкими интонациями, — всегда был доволен той палочкой, которую я ему сделал — тис и перо феникса, тринадцать с половиной дюймов — пока не обнаружил связь между сердцевинами. Теперь он ищет другую, более могущественную палочку, как единственное средство победить вашу.

— Но он скоро узнает, если уже не узнал, что моя палочка сломана и её нельзя исправить, — тихо произнёс Гарри.

— Нет! — воскликнула Гермиона с испугом в голосе. — Гарри, он не может это узнать, как бы он…?