Гарри Поттер и дары Смерти

— А почему мне нельзя знать эту информацию?

— Предпочитаю не ставить все свои секреты на одну карту, особенно если эта карта так много времени проводит в рукаве лорда Вольдеморта.

— Я делаю это по вашему же приказу!

— Да, и делаешь очень хорошо. Не думай, что я недооцениваю постоянную опасность, которой ты себя подвергаешь, Северус. Давать Вольдеморту будто бы ценную информацию, умалчивая о главном, я не доверил бы никому, кроме тебя.

— Но при этом вы поверяете гораздо больше мальчишке, не способному к окклюменции, посредственному волшебнику, у которого к тому же прямая связь с разумом лорда Вольдеморта!

— Вольдеморт боится этой связи, — ответил Дамблдор. — Не так давно он испробовал, что для него на самом деле значит иметь общий разум с Гарри. Это боль, какой он не знал никогда. Он не будет снова пытаться управлять Гарри, я в этом уверен. Во всяком случае, не так.

— Не понимаю.

— Душа лорда Вольдеморта, как бы она ни была изувечена, не вынесет близкого контакта с такой душой, как у Гарри. Как язык с холодным железом, как плоть с пламенем…

— Души? Мы ведь говорили о разумах?

— В случае с Гарри и лордом Вольдемортом одно подразумевает другое.

Дамблдор огляделся, чтобы убедиться, что они вдвоём. Теперь они были неподалёку от Запретного леса, но рядом никого не было видно.

— После того, как ты меня убьёшь, Северус…

— Вы отказываетесь мне всё рассказать, но ждёте от меня этой небольшой услуги! — огрызнулся Снейп, и в этот раз в его худом лице вспыхнул настоящий гнев. — На многое же вы рассчитываете, Дамблдор! Может быть, я уже передумал!

— Ты дал мне слово, Северус. И, раз уж мы заговорили об услугах, которые ты мне должен, по-моему, ты согласился приглядывать за нашим юным другом из Слизерина?

Вид у Снейпа был рассерженный, он явно готов был взбунтоваться. Дамблдор вздохнул.

— Приходи сегодня в мой кабинет, Северус, в одиннадцать, и ты перестанешь сетовать на то, что я тебе не доверяю…

Они снова очутились в кабинете Дамблдора. За окнами было темно; Фоукс молча сидел на своей жёрдочке, а Снейп неподвижно на стуле. Дамблдор ходил вокруг него и говорил:

— Гарри об этом знать не должен, до последнего момента, когда будет нужно, иначе откуда ему взять силы сделать то, что должно быть сделано?

— А что он должен сделать?

— Это останется между Гарри и мной. А теперь слушай внимательно, Северус. Придёт время — после моей смерти — не спорь, не перебивай! Придёт время, когда покажется, что лорд Вольдеморт опасается за жизнь своей змеи.

— Нагини? — спросил ошеломлённый Снейп.

— Именно. Если придёт время, когда лорд Вольдеморт перестанет посылать эту змею исполнять его волю и станет держать её рядом под защитой чар, тогда, думаю, можно будет без опаски рассказать всё Гарри.

— Рассказать ему что?

Дамблдор глубоко вдохнул и закрыл глаза.

— Рассказать ему, что в ночь, когда лорд Вольдеморт пытался его убить и когда Лили выставила между ними собственную жизнь, как щит, смертоносное проклятье отскочило в лорда Вольдеморта, и от его души откололась частичка и уцепилась за единственную живую душу, оставшуюся в разрушенном здании. Часть лорда Вольдеморта живёт в Гарри, и именно она даёт ему способность разговаривать со змеями и эту связь с разумом лорда Вольдеморта, которой он так и не понял. И пока эта частичка души, заброшенная Вольдемортом, связана с Гарри и под его защитой, лорд Вольдеморт не может умереть.

Гарри будто смотрел на собеседников с конца длинного тоннеля — они были так далеко, и эхо их голосов так странно звенело у него в ушах.

— Значит, мальчишка… мальчишка должен умереть? — совершенно спокойно спросил Снейп.

— И это, Северус, должен сделать сам Вольдеморт. Это крайне важно.

Последовала ещё одна долгая пауза. Потом Снейп сказал:

— Я думал… все эти годы… что мы защищаем его ради неё. Ради Лили.

— Мы защищаем его, потому что необходимо было его выучить, вырастить, дать ему попробовать собственные силы, — сказал Дамблдор со всё ещё крепко закрытыми глазами. — Но связь между ними становится всё сильнее, паразитирует. Иногда мне кажется, что он и сам об этом догадывается. Если я его знаю, он устроит всё так, что, когда наконец-то отправится на смерть, Вольдеморту придёт настоящий конец.

Дамблдор открыл глаза. Снейп явно был в ужасе.

— Вы сохраняли ему жизнь, чтобы он мог умереть в нужный момент?

— Спокойно, Северус. Сколько смертей ты видел?

— В последнее время только смерти тех, кого не мог спасти, — сказал Снейп. Он встал. — Вы меня использовали.

— То есть?

— Я шпионю для вас, лгу для вас, для вас подвергаю себя смертельной опасности. И предполагалось, что всё ради безопасности сына Лили Поттер. И вот теперь вы мне говорите, что растили его, как свинью, на убой…

— Надо же, как трогательно, Северус, — серьёзно произнёс Дамблдор. — Тебе, что, в итоге стал небезразличен этот мальчик?

— Он? — крикнул Снейп. — Экспекто патронум!

Из конца его палочки вырвалась серебряная лань. Она опустилась на пол, проскакала по кабинету и вылетела в окно. Дамблдор проводил её взглядом, а когда серебристое сияние растаяло, обернулся к Снейпу. В глазах его стояли слёзы.