Гарри Поттер и Философский камень

– Вытяните руку. Вот так. – Олливандер измерил руку от плеча до пальцев, затем от запястья до локтя, от плеча до пола, от колена до подмышки, а также окружность головы. При этих манипуляциях он рассказывал: – В каждой олливандеровской волшебной палочке сокрыта мощнейшая магическая субстанция, мистер Поттер. Для сердцевин мы берём волос единорога, перья из хвоста феникса и сердечные жилы дракона. Все олливандеровские палочки разные, потому что не бывает двух абсолютно одинаковых единорогов или фениксов. И разумеется, нельзя достичь эффективного результата, пользуясь чужой палочкой.

Гарри вдруг понял, что лента, измеряющая расстояние между его ноздрями, делает это сама по себе. Мистер Олливандер ходил возле полок и снимал коробки.

– Хватит, – бросил он, и лента свернулась в клубок на полу. – Итак, мистер Поттер, попробуйте эту. Бук и сердечная жила дракона. Девять дюймов. Хорошая, нежёсткая. Возьмите и взмахните.

Гарри взял и, чувствуя себя глупо, взмахнул, но мистер Олливандер почти сразу отобрал палочку и заменил на другую:

– Клён и перья феникса. Семь дюймов. Хлёсткая. Пробуйте…

Гарри попробовал, но не успел даже взмахнуть, как мистер Олливандер выхватил и её:

– Нет-нет… Вот, чёрное дерево и волос единорога, восемь с половиной, пружинистая. Давайте, давайте.

Гарри пробовал. И пробовал. Он не имел ни малейшего представления, чего добивается мистер Олливандер. Гора отвергнутых палочек на рахитичном стульчике росла, но чем больше товара снималось с полок, тем счастливее становился мистер Олливандер.

– Покупатель с запросами, да? Не беспокойтесь, где-то здесь вас дожидается ваша единственная, и мы найдём её… найдём… Так, интересно… А почему бы и нет… Необычное сочетание: остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, приятная, послушная.

Гарри взял палочку – и по его пальцам сразу побежало тепло. Он поднял палочку над головой и хлестнул, рассекая пыльный воздух, где вслед за палочкой фейерверком заструился поток красных и золотых искр. Огрид, радостно ахнув, захлопал в ладоши, а мистер Олливандер вскричал:

– Ай, браво! Да, действительно, очень хорошо. Так-так-так… любопытно… весьма любопытно… – Он уложил палочку в коробку, а ту завернул в коричневую бумагу, приговаривая: – Любопытно… любопытно…

– Простите, – сказал Гарри, – что любопытно?

Мистер Олливандер уставил на Гарри бледный взгляд.

– Я помню все проданные мною палочки до единой, мистер Поттер. Все. И… так уж случилось, что феникс, чьё хвостовое перо содержится в вашей палочке, дал ещё одно перо – всего одно. Согласитесь, это и в самом деле занятно: вам самой судьбой предназначена палочка, чья сестра – родная сестра! – даровала вам этот шрам.

Гарри сглотнул.

– Да-да, тринадцать с половиной дюймов. Тис. Занятно – случаются же подобные совпадения! Помните, палочка сама выбирает колдуна… Думаю, нам следует ожидать от вас великих свершений, мистер Поттер… В конце концов, Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут творил великие дела… Ужасные – но великие.

Гарри содрогнулся. Мистер Олливандер что-то не очень ему нравился. Гарри заплатил за палочку семь золотых галлеонов, и мистер Олливандер с поклоном проводил покупателей к выходу.

Предвечернее солнце висело низко над горизонтом, когда Гарри и Огрид возвращались по Диагон-аллее, снова сквозь стену, снова через «Дырявый котёл», уже опустевший. На обратном пути Гарри молчал, пока они шли пешком, и даже не замечал, как разевает рты народ в подземке, дивясь их многочисленным странным свёрткам и клетке с полярной совой у него на коленях.

Вверх по ещё одному эскалатору, выход к вокзалу Паддингтон… Лишь когда Огрид похлопал его по плечу, Гарри опомнился.

– Успеем перекусить до твоего поезда, – сказал Огрид.

Он купил Гарри гамбургер, и они присели на пластиковые стульчики. Гарри озирался. Всё вокруг почему-то выглядело нереальным.

– Ты в порядке, малец? Чего притих-то? – спросил Огрид.

Гарри не знал, как объяснить. Сегодня у него был самый прекрасный день рождения… и всё же… Он жевал гамбургер, подыскивая слова.

– Все думают, я особенный, – выговорил он наконец. – Все эти люди в «Дырявом котле», профессор Страунс, мистер Олливандер… А я не умею колдовать. Как можно ждать от меня великих свершений? Я знаменитость, а сам и не знаю отчего. Я же не помню, что произошло, когда Воль… Извините, я хотел сказать, той ночью, когда погибли мои родители.

Огрид перегнулся через столик. Под косматой бородой и кустистыми бровями скрывалась очень добрая улыбка.

– Ты, главное дело, ничего не бойся, Гарри. Навостришься. В «Хогварце» все от печки начинают, и ты у нас будешь не хуже других. Просто будь самим собой, и всё. Хотя и нелёгкое это дело. Ты особенный, а таким всегда тяжко. Но в «Хогварце» тебе будет хорошо… Мне было… Да и сейчас, к слову сказать.

Огрид посадил Гарри в поезд, который снова отвезёт его к Дурслеям, и протянул конверт.

– Билет до «Хогварца», – пояснил он. – Первое сентября, Кингз-Кросс – там всё написано. Будут донимать Дурслеи – шли сову, она знает, где меня сыскать… Ну всё – увидимся, Гарри.