Гарри Поттер и философский камень

«Точно говорю, в этом году мы возьмем кубок по квиддитчу, – сказал Фред. – Мы не выигрывали с тех пор, как ушел Чарли, но в этом году команда будет отличная. Ты, должно быть, хорош, Гарри, Вуд только что не прыгал, когда рассказывал нам».

«Ну да ладно, нам пора идти, Ли Джордан утверждает, что нашел новый секретный проход из школы».

«Спорю – это тот самый, за статуей Грегори Вкрадчивого, который мы нашли в первую же неделю. До скорого». Едва Фред и Джордж исчезли, как появились намного менее желанные визитеры: Малфой с эскортом из Крабба и Гойла.

«Последний ужин, Поттер? Когда у тебя поезд обратно к магглам?»

«А ты здорово осмелел на земле, когда с тобой твои маленькие друзья», – холодно произнес Гарри. Конечно, Крабб и Гойл были отнюдь не маленькими, но поскольку за Высоким столом напротив сидели учителя, они только и могли, что хрустеть кулаками и хмуриться.

«Готов, когда угодно встретиться с тобой наедине, – сказал Малфой. – Этой ночью, если хочешь. Колдовская дуэль. Только на волшебных палочках – без контакта. В чем дело? Никогда не слышал раньше о колдовских дуэлях, я полагаю?»

«Конечно, слышал, – парировал Рон, поворачиваясь. – Я его секундант, а кто твой?» Малфой оценивающе оглядел Крабба и Гойла.

«Крабб, – сказал он. – В полночь устраивает? Встретимся в Призовой Комнате, она никогда не запирается». Когда Малфой ушел, Рон и Гарри переглянулись.

«Что такое колдовская дуэль? – спросил Гарри. – И что ты имел в виду, говоря, что ты мой секундант?»

«Ну, секундант займет твое место в случае твоей смерти, – легкомысленно объяснил Рон, наконец принимаясь за остывший пирог, но, заметив выражение лица Гарри, быстро добавил. – Но люди погибают только на настоящих дуэлях, ну, с настоящими волшебниками. Ты и Малфой можете разве что попускать искры друг в друга. Ни один из вас не знает магию настолько, чтобы нанести другому вред. Спорим, он думал, что ты откажешься».

«А что если я взмахну палочкой, и ничего не случится?»

«Брось ее на землю и врежь ему по носу», – предложил Рон.

«Простите». Они подняли глаза. Это была Эрмиона Грангер.

«Тут что, нельзя спокойно поесть?» – возмутился Рон. Эрмиона не обратила на него внимания и обратилась к Гарри.

«Я случайно услышала, о чем ты говорил с Малфоем…»

«Да уж как же иначе», – пробормотал Рон.

«… ты не должен ходить по школе ночью, подумай о тех очках, которые снимут с Гриффиндора из-за тебя, если вас поймают, а это обязательно случится. Не будь эгоистом».

«Знаешь, тебя это действительно не касается», – ответил Гарри.

«Всего хорошего», – добавил Рон. Как бы то ни было, все это нельзя было назвать идеальным завершением дня, размышлял Гарри, лежа без сна позже в своей кровати и слушая, как засыпают Дин и Шэймус (Невилл еще не вернулся из лазарета). Рон весь вечер давал ему советы типа:

«Если он попробует наслать на тебя проклятье, лучше уклонись, потому что я не могу вспомнить, как их заблокировать». Велика была вероятность, что их поймает Филч или Миссис Норрис, и Гарри чувствовал, что испытывает свою удачу, нарушая еще одно школьное правило за этот день. С другой стороны, из темноты продолжала ухмыляться ему физиономия Малфоя – это был хороший шанс побить его лицом к лицу. И пропустить этого он не мог.

«Половина двенадцатого, – прошептал, наконец, Рон, – пора идти». Они надели банные халаты, прихватили волшебные палочки, прокрались через башню, вниз по винтовой лестнице в гостиную Гриффиндора. Несколько углей еще тлело в камине, превращая кресла в скрюченные черные тени. Они почти дошли до прохода в портрете, когда из ближайшего кресла донесся голос:

«Не могу поверить, что ты собираешься сделать это, Гарри». Блеснул свет фонаря. Это была Эрмиона Грангер, в розовом халате и мрачном настроении.

«Ты!… – со злостью воскликнул Рон. – Отправляйся обратно в постель!»

«Я почти что сказала твоему брату, – огрызнулась Эрмиона, – Перси – ведь он префект, так пусть положит этому конец». Гарри не мог поверить, чтобы кто-то оказался столь навязчивым.

«Пошли», – позвал он Рона, отодвинул портрет Толстушки и протиснулся в дыру. Но Эрмиона не думала так легко сдаваться. Она пролезла за Роном сквозь дыру, шипя на них, как рассерженная гусыня.

«Вам нет дела до Гриффиндора, только до себя самих. Я не хочу, чтобы Слитерин выиграл Кубок, а вы растеряете все очки, которые я получила от профессора Мак-Гонагалл за Переключающее заклинание».

«Иди спать».

«Ну, хорошо, но я вас предупредила, просто вспомните, что я говорила, когда завтра отправитесь домой на поезде, вы такие…» Но им так и не удалось узнать, какие они. Эрмиона повернулась к портрету Толстушки, чтобы вернуться обратно и… оказалась перед пустым холстом. Толстушка ушла с ночным визитом, а Эрмионе обратный путь в Гриффиндорскую башню был закрыт.

«Что же мне делать?» – плаксиво спросила она.

«Это твоя проблема, – ответил Рон. – Нам надо идти, мы сейчас опоздаем». Но они не дошли и до конца коридора, как Эрмиона догнала их.

«Я пойду с вами», – заявила она.

«Не пойдешь».