Гарри Поттер и философский камень

«Ты уже только что это сделал, – улыбнулся Дамблдор. – Но, тем не менее, можешь спросить еще о чем-нибудь одном».

«А что видите вы, когда смотрите в это зеркало?»

«Я? Я вижу себя с парой толстых шерстяных носков». Гарри в удивлении поднял на него глаза.

«У меня никогда не хватает носков, – пояснил Дамблдор. – Прошло еще одно Рождество, а мне не подарили ни одной пары. Люди упорно дарят мне книги». Только когда Гарри вернулся в постель, ему показалось, что Дамблдор мог покривить душой. Но ведь это, подумал он, стряхивая Скабберса с подушки, был очень личный вопрос.

Глава тринадцатая. Николя Фламель

Дамблдор убедил Гарри, что он не должен больше искать зеркало Джедан, и до конца зимних каникул плащ-невидимка пролежал на дне его чемодана. Гарри хотел бы так же просто забыть, что он видел в зеркале, но не мог. У него начались кошмары. Ему снились родители, исчезающие во вспышке зеленого пламени, и холодный смеющийся голос.

«Вот видишь, Дамблдор был прав, зеркало может свести с ума», – сказал Рон, когда Гарри рассказал ему об этих снах.

Эрмиона, вернувшаяся за день до начала семестра, имела другой взгляд на вещи. Она пришла в ужас от мысли, что Гарри не спал, блуждая по школе три ночи подряд («Если бы Филч тебя поймал!») и была очень разочарована известием, что они еще не выяснили, кто такой Николя Фламель. Они уже почти потеряли надежду, найти его где-нибудь в библиотечной книге, хотя Гарри все равно был уверен, что где-то видел это имя. Но поскольку семестр начался, у них опять было десять минут на перемене, чтобы пролистать книги. У Гарри даже меньше времени, потому что у него снова начались тренировки по квиддитчу. Вуд гонял их гораздо больше обычного. Даже бесконечный дождь, ливший вместо снега, не мог испортить ему настроения. Висли говорили, что у Вуда поехала крыша, но Гарри был на его стороне. Если они выиграют следующий матч, против Хаффлпаффа, они обгонят Слитерин в чемпионате колледжей, первый раз за семь лет. И кроме желания победить, Гарри замечал, что после тренировок ему не снятся кошмары. Но в один особенно мокрый и грязный вечер, Вуд поведал им плохую новость. Он разозлился на Висли, которые пикировали друг на друга и делали вид, что сейчас свалятся с метел.

«Перестаньте придуриваться! – рявкнул он. – Как раз из-за этого мы можем продуть весь матч! Снэйп будет судить и он с удовольствием ухватится за любой предлог, чтобы снять очки с Гриффиндора!» При этих словах Джордж Висли и в самом деле свалился с метлы.

«Снэйп судит? – спросил он, выплевывая грязь. – Разве он когда-нибудь судил квиддитч? Да он же будет подсуживать, если у нас будет шанс обойти Слитерин!» Все остальные приземлились рядом с Джорджем и тоже начали жаловаться.

«Я тут ни причем, – сказал Вуд. – Нам просто нужно сыграть очень чисто, чтобы Снэйпу было не за что прицепиться». Все это конечно, просто замечательно, но у Гарри была другая причина, почему он не хотел, чтобы Снэйп был рядом, когда он играет в квиддитч…

После тренировки все как обычно остались поболтать, но Гарри направился прямо в гостиную Гриффиндора, где Рон и Эрмиона играли в шахматы. Это была единственная игра, в которую Эрмиона когда-нибудь проигрывала, а Рон и Гарри считали, что это идет ей на пользу.

«Подожди минутку, – сказал Рон, когда Гарри присел рядом с ним, – мне надо сосредоточиться, – он бросил взгляд на лицо Гарри. – Что случилось? Ты ужасно выглядишь». Шепотом, чтобы никто больше не слышал, Гарри рассказал им о внезапном и скверном желании Снэйпа судить матч.

«Не играй», – сказала Эрмиона сразу.

«Скажи, что заболел», – предложил Рон.

«Притворись, что сломал ногу», – добавила Эрмиона.

«В самом деле сломай ногу», – сказал Рон.

«Не могу, – ответил Гарри. – У Гриффиндора нет второго ловца. Если я откажусь, Гриффиндор вообще не сможет играть». В этот момент в комнату ввалился Невилл. Оставалось только догадываться, как ему удалось пролезть сквозь портрет, потому что его ноги были связаны запирающим проклятьем. Должно быть, ему пришлось прыгать всю дорогу до Гриффиндорской Башни. Все расхохотались, кроме Эрмионы, которая подбежала к нему и произнесла контрпроклятие. Невилл, дрожа, поднялся на ноги.

«Что случилось?» – спросила Эрмиона, усаживая его рядом с Гарри и Роном.

«Малфой, – сказал Невилл несчастно. – Я встретил его около библиотеки. Он сказал, что как раз искал кого-нибудь, чтобы попрактиковаться».

«Иди к профессору Мак-Гонагалл! – настаивала Эрмиона. – Надо сказать ей об этом!» Невилл покачал головой.

«Хватит с меня неприятностей», – пробормотал он.

«Тебе надо пожаловаться на него Невилл! – сказал Рон. – Он привык издеваться над всеми, но не стоит ложиться ковриком, чтобы ему было проще».

«Не надо говорить мне, что у меня недостаточно храбрости, чтобы быть в Гриффиндоре. Малфой мне уже это объяснил», – выдавил Невилл. Гарри нащупал в своем кармане шоколадную лягушку, последнюю из тех, что Эрмиона подарила ему на Рождество. Он протянул ее Невиллу, который казалось вот-вот расплачется.