Гарри Поттер и камера секретов

«Безусловно, я знаю о Камере Секретов. Когда я был учеником, нам говорили, что это легенда, что ее не существует. Но нас обманывали. На пятом году моего обучения Камера была открыта, и чудовище напало на несколько учеников, один впоследствии умер. Я поймал того, кто открыл Камеру, и его исключили. Но директору, профессору Диппету, было стыдно признаться, что такое произошло в Хогвартсе, и он запретил мне рассказывать правду. Историю представили так, будто девочка погибла в результате несчастного случая. Мне за мои заслуги вручили прекрасную сверкающую награду с гравировкой и велели держать рот на замке. Но я знал, что это может случиться вновь. Ведь монстр остался жив, а тот, кто мог его освободить, был отпущен на волю».

Гарри чуть не опрокинул чернильницу, торопясь написать ответ.

«Все происходит снова. Уже было три нападения, и неизвестно, кто виновник. Кто это был в прошлый раз?»

«Я могу показать тебе, если хочешь», — пришел ответ Риддла. — «Для этого мне не нужны слова. Я покажу тебе свою память, в ночь, когда я поймал его».

Гарри заколебался, его перо зависло над страницей. Что Риддл имеет в виду? Как можно показать кому-то свою память? Он нервно взглянул на дверь спальни. Начинало темнеть. Когда он снова перевел взгляд на дневник, там появились новые слова.

«Позволь, я покажу».

Гарри помедлил долю секунды и написал всего две буквы:

«ОК».

Страницы затрепетали, словно подхваченные порывом сильного ветра, и дневник распахнулся на середине июня. С раскрытым ртом Гарри смотрел, как маленький квадратик напротив даты тринадцатое июня превратился в миниатюрный телевизионный экран. Его руки слегка задрожали, он поднял книжку, чтобы поднести поближе маленькое окошко, и, не успев понять, что произошло, покачнулся вперед. Окошко расширилось, и он почувствовал, как отрывается от кровати и летит сквозь открытое отверстие в водоворот красок и теней.

Он почувствовал, как ноги ударились о твердую землю, и встал, дрожа, а размытые очертания вокруг стали четкими.

Он сразу понял, где находится. Эта круглая комната со спящими портретами была кабинетом Дамблдора, но за столом сидел не он. Тщедушный, морщинистый, почти лысый, если не считать нескольких клочков белых волос, колдун читал письмо при свете свечи. Гарри раньше не видел этого человека.

— Простите, — неуверенно произнес он. — Я не хотел вам мешать…

Но колдун не обратил на него внимания. Он, слегка нахмурившись, продолжил читать. Гарри подошел ближе к его столу и пробормотал:

— Ну, так я пойду?

Колдун все еще не обращал на него внимания. Он, по-видимому, вообще не слышал Гарри. Думая, что старичок, возможно, глуховат, Гарри почти прокричал:

— Простите, что помешал вам, я пойду!

Колдун со вздохом свернул письмо, встал и прошел мимо Гарри, даже не взглянув на него, и принялся завешивать шторы.

Небо за окном было багряно-красным; солнце, должно быть, садилось. Колдун вернулся за стол, сел и, перебирая пальцами, стал смотреть на дверь.

Гарри оглядел кабинет, тут не было феникса Фокса, не было жужжащих серебряных инструментов. Это был тот Хогвартс, каким его знал Риддл, значит неизвестный колдун — директор, бывший на месте Дамблдора, а он, Гарри, не более чем призрак, невидимый для людей, живших пятьдесят лет назад.

В дверь кабинета постучали.

— Войдите, — еле слышно произнес старый колдун.

Вошел юноша, на вид лет шестнадцати, на ходу снимая свою остроконечную шляпу. Серебряный значок префекта сверкал у него на груди. Он был гораздо выше Гарри, но с такими же черными как смоль волосами.

— О, Риддл, — произнес директор.

— Вы хотели меня видеть, профессор Диппет? — с тревожным видом спросил Риддл.

— Присаживайся, — ответил Диппет. — Я только что прочел письмо, которое ты передал мне.

— О, — выдохнул Риддл и сел, крепко сцепив руки.

— Мой милый мальчик, — доброжелательно начал профессор Диппет. — Я не могу позволить тебе остаться в школе на все лето. Ты же наверняка хочешь провести праздники дома?

— Нет, — тут же ответил Риддл. — Я бы предпочел остаться в Хогвартсе, чем вернуться к этим… этим…