Гарри Поттер и кубок огня

Последние слова вырвались у Гарри громко, вслух и эхом разнеслись по кладбищу. Дурманная пелена мгновенно спала, будто его окатили холодной водой, – и тотчас возвратилась боль, терзавшая все тело после пыточного проклятия, вернулось ужасающее осознание того, где он находится и что его ждет…

– Ах, не будешь? – тихо повторил Вольдеморт, и на сей раз Упивающиеся Смертью не засмеялись. – Не будешь говорить «нет»? Гарри, послушание – великая добродетель, которую я обязан воспитать в тебе перед тем, как ты умрешь… видимо, для этого потребуется еще одна небольшая доза…

Вольдеморт взмахнул палочкой, но теперь Гарри был готов; рефлекс, выработанный на квидишных тренировках, швырнул его на землю, Гарри боком откатился за могильный камень и услышал, как тот треснул от удара проклятия.

– Ты перепутал, мы играем не в прятки, Гарри, – невозмутимо произнес ледяной голос, приближаясь, и Упивающиеся Смертью расхохотались опять. – Тебе не удастся от меня отделаться. Означает ли твое поведение, что ты устал от дуэли? Означает ли оно, что ты просишь прикончить тебя сразу? Выходи, Гарри… выходи, продолжим… это быстро… это, наверное, даже не больно… не знаю… никогда не умирал…

Гарри съежился в комок за могильным камнем, понимая, что пришел конец. Надежды нет… помощи ждать неоткуда. Но, прислушиваясь к шагам Вольдеморта, он понимал и другое. Это было сильнее страха, сильнее здравого смысла: он не намерен умирать вот так, укрывшись за камушком, как ребенок, играющий в прятки; не намерен умирать на коленях у ног Вольдеморта… он умрет стоя, как отец, и будет защищаться, хоть это и бесполезно…

Опередив Вольдеморта, не дав ему заглянуть за камень, Гарри встал во весь рост, крепко сжимая палочку. Он выставил ее перед собой и выскочил из-за надгробия прямо перед врагом.

Тот был готов к нападению. Одновременно с криком Гарри:

– Экспеллиармус! – Вольдеморт выпалил:

– Авада Кедавра!

Из обеих палочек выстрелили лучи света – зеленого у Вольдеморта, красного у Гарри – они встретились в воздухе – и вдруг палочка Гарри сильно завибрировала, будто по ней пошел мощный электрический ток; рука словно прилипла к палочке, он не смог бы разжать пальцы при всем желании – обе волшебные палочки соединил тонкий световой лучик, не зеленый и не красный, а яркий, сочно-золотой, – и Гарри, изумленно проследив за этим лучиком, понял, что и длинные белые пальцы Вольдеморта тоже прикованы к вибрирующей палочке.

А потом – Гарри был совершенно, совершенно не готов к такому повороту событий – его ноги оторвались от земли. Неведомая сила поднимала их с Вольдемортом в воздух, а волшебные палочки оставались связаны яркой золотой нитью. Оба плавно пролетели над могилой Вольдемортова отца и опустились на участок земли, где не было могил… Упивающиеся Смертью кричали, спрашивали господина, что им делать, затем подбежали, снова сомкнули кольцо… следом поползла змея… кое-кто доставал палочки…

Золотая нить, соединяющая Гарри и Вольдеморта, расщепилась: палочки оставались соединены, но нить превратилась в тысячи нитей, и они взмыли тонкими золотыми арками. Они перекрещивались, и скоро соперники оказались под золотым паутинчатым куполом, в световой клетке, а снаружи шакалами кружили Упивающиеся Смертью… но их вопли теперь доносились как сквозь вату…

– Ничего не делайте! – закричал Вольдеморт своим приспешникам. Гарри видел, что тот ошарашен происходящим – красные глаза округлились в изумлении, – и старается разорвать нить между палочками… Гарри вцепился в свою крепче, обеими руками, и золотая нить осталась невредима. – Ничего не делайте, пока я не прикажу! – снова крикнул Вольдеморт.

И тут в воздухе зазвучало неземное прекрасное пение… пела каждая нить золотого купола. Гарри узнал эти звуки, хотя слышал их всего раз в жизни… то была песнь феникса…

Песнь дарила Гарри надежду… он в жизни не слышал ничего прекраснее и желаннее… ему казалось, песнь звучит не вне, а внутри его… чудесные звуки будто соединили его с Думбльдором, он словно услышал дружеский шепот…

Не разрывай связь.

Я знаю, ответил Гарри музыке, я знаю, что нельзя… но стоило так подумать – и держать палочку стало в тысячу раз тяжелее. Она заходила ходуном… луч, соединявший их с Вольдемортом, изменился… по нему покатились огромные световые бусины – они подкатывали все ближе, и Гарри почувствовал, что палочка вырывается из рук… луч теперь как будто исходил от Вольдеморта, и палочка Гарри упиралась, сердилась…

Когда ближайшая световая бусина придвинулась почти к самому кончику палочки, древесина так раскалилась, что, казалось, вот-вот загорится. Чем ближе была бусина, тем сильнее вибрировала палочка; кажется, соприкосновения она не выдержит, вот-вот разлетится в щепу…