Гарри Поттер и кубок огня

До Седрика оставалось десять футов. Гарри нырнул за мраморного ангела. Мимо просвистел красный световой заряд, и у ангела откололся кончик крыла. Гарри крепче сжал палочку и выпрыгнул из-за ангела…

– Импедимента! – взревел он и через плечо ткнул палочкой в Упивающихся Смертью.

По приглушенному воплю он понял, что попал по крайней мере в одного, но времени оборачиваться не было; он перепрыгнул Тремудрый Приз и пригнулся, услышав сзади залпы; над головой пронеслись новые световые заряды. Гарри упал, потянулся к руке Седрика…

– Отойдите! Я убью его! Он мой! – завизжал Вольдеморт.

Гарри схватил Седрика за запястье; от Вольдеморта их отделяет могильный камень, но Седрик такой тяжелый, а до Приза отсюда не дотянуться…

В темноте блеснули красные глаза. Гарри увидел, как рот Вольдеморта кривится в улыбке, как Вольдеморт поднимает палочку.

– Акцио! – заорал Гарри, указав палочкой на Тремудрый Приз.

Кубок взмыл в воздух и прыгнул к нему – Гарри схватился за ручку…

Он одновременно услышал разъяренный вопль Вольдеморта и почувствовал, как что-то дернуло его за пупок, а это означало, что портшлюс сработал, – в вихре ветра и цветовых пятен их с Седриком уносило назад… они возвращались…

Глава тридцать пятая Признавалиум

Гарри всем телом рухнул на землю, лицом в траву – ее запах наполнил ноздри. В полете он закрыл глаза и сейчас не открывал. Он не шевелился. У него не было сил даже дышать, голова сильно кружилась, его словно качало на палубе корабля. Чтобы хоть как-то остановить эту качку, он крепче вцепился в два предмета, которые так и не выпустил, – гладкую, прохладную ручку призового кубка и тело Седрика. Стоит их выпустить, казалось Гарри, он провалится в черноту, что сгущалась по краям сознания. Крайнее изнеможение и шок не давали подняться; он лежал, вдыхая запах травы, и ждал… ждал, пока кто-нибудь что-нибудь сделает… пока что-нибудь произойдет… а шрам все саднил и саднил…

Оглушив и сбив с толку, на него вдруг обрушился ураган звуков – голоса, топот, крики… он оставался недвижим, но лицо мучительно исказилось – грохот причинял страдания, и Гарри терпеливо ждал, пока этот кошмар закончится.

Затем его жестко схватили и перевернули навзничь.

– Гарри! Гарри!

Он открыл глаза.

И неподвижно уставился в звездное небо. Над ним склонялся Альбус Думбльдор. Вокруг, надвигаясь, теснились черные тени – Гарри ощущал, как от их шагов дрожит под затылком земля.

Он лежал у границы лабиринта. Ввысь уходят трибуны, на них шевелятся силуэты, вверху звезды…

Гарри выпустил Приз, но еще крепче вцепился в Седрика. Свободной рукой впился в запястье Думбльдору. Лицо директора пульсировало перед глазами, то расплываясь, то становясь четче.

– Он вернулся, – прошептал Гарри. – Он вернулся. Вольдеморт.

– Что такое? Что случилось?

Над Гарри появилось перевернутое лицо Корнелиуса Фуджа – белое, смятенное.

– Святое небо… Диггори! – зашевелило губами оно. – Думбльдор!.. Он мертв!

Эти слова стали повторять, теснившиеся в первых рядах передавали их стоящим сзади… а те принялись выкрикивать – истошно – в ночь:

– Он мертв!

– Он мертв!

– Седрик Диггори! Мертв!

– Гарри, отпусти его, – раздался голос Фуджа, и чьи-то пальцы попытались оторвать руку Гарри от безжизненного тела – но он не отпустил Седрика.

Тогда к нему приблизилось лицо Думбльдора, все еще размытое, как в тумане:

– Гарри, ты больше не можешь ему помочь. Все закончилось. Отпусти.

– Он просил принести его назад, – забормотал Гарри – казалось, очень важно это объяснить. – Он специально просил. Чтобы я отнес его к родителям…

– Понятно, Гарри… а сейчас отпусти, ну-ка…

Думбльдор нагнулся и, явив силу, удивительную для такого худого и пожилого человека, поднял Гарри с земли и поставил на ноги. Гарри покачнулся. В голове бил молот. Раненая нога отказывалась держать. Вокруг все толкались, стараясь подобраться ближе, надвигаясь темной массой:

– Что случилось?

– Что с ним такое?

– Диггори умер!

– Его нужно в лазарет! – громко выкрикивал Фудж. – Ему плохо, он ранен – Думбльдор, здесь же родители Диггори, они на трибуне…

– Я возьму Гарри, Думбльдор, я его возьму…

– Нет, я бы предпочел…

– Думбльдор, сюда бежит Амос Диггори… вот он уже… вам не кажется, что его надо предупредить… до того, как он увидит?..

– Гарри, постой здесь…

Девочки визжали, истерически рыдали… Перед глазами у Гарри все мелькало…

– Все хорошо, сынок, я здесь… пойдем-ка… в лазарет…

– Думбльдор сказал постоять, – невнятно возразил Гарри. От пульсирующей боли в шраме все вокруг расплывалось; кажется, его сейчас вырвет.

– Тебе надо лечь… пошли, пошли…

Кто-то большой и сильный наполовину нес, наполовину волок его, проталкиваясь сквозь перепуганную толпу, – Гарри слышал аханье, крики, взвизгивания. Дальше, дальше, по газону, мимо озера, мимо дурмштранговского корабля. Гарри ничего не слышал, кроме тяжелого дыхания человека, помогавшего ему идти.

– Что произошло, Гарри? – спросил наконец человек, затаскивая Гарри на ступени парадного вхо-да. Клац. Клац. Клац. Это Шизоглаз Хмури.