Гарри Поттер и кубок огня

– Сначала мы зайдем ко мне в кабинет, Гарри, – тихо сказал Думбльдор, когда они двинулись по коридору. – Нас ждет Сириус.

Гарри кивнул. На него навалилось оцепенение, ощущение полнейшей нереальности, но ему было безразлично, он даже был рад. Он не желал думать обо всем, что случилось после прикосновения к Тремудрому Призу. Не хотел углубляться в эти воспоминания, свежие и яркие, как фотографии, хотя они мелькали в голове и помимо его воли. Шизоглаз Хмури в сундуке. Червехвост на земле баюкает культю. Вольдеморт восстает из дымящегося котла. Седрик… мертв… Седрик просит отнести его к родителям…

– Профессор, – пробормотал Гарри, – а где мистер и миссис Диггори?

– Они у профессора Спарж, – ответил Думбльдор. Его голос, такой невозмутимый при допросе Барти Сгорбса, в первый раз еле заметно дрогнул. – Она куратор колледжа и знала Седрика лучше всех.

Они подошли к каменной горгулье. Думбльдор сказал пароль, горгулья отпрыгнула, и они с Гарри по винтовому эскалатору поднялись к дубовой двери. Думбльдор ее распахнул.

В кабинете стоял Сириус. Он был смертельно бледен и изможден, как в те времена, когда только что сбежал из Азкабана. Одним прыжком он пересек комнату.

– Гарри, ты как? Я знал… знал, что нечто подобное… что произошло?

Руки у него тряслись; он усадил Гарри в кресло перед столом.

– Что произошло? – спросил он настойчивее.

Думбльдор пересказал Сириусу все, что узнал от Барти Сгорбса. Гарри слушал вполуха. Он смертельно устал, все кости стонали, хотелось только одного – сидеть в этом кресле, час за часом, и чтобы никто не трогал, а потом забыться и уснуть.

Мягко зашуршали крылья. Феникс Янгус покинул свой насест, перелетел кабинет и уселся Гарри на колено.

– ‘вет, Янгус, – еле слышно произнес Гарри. Погладил красивые малиново-золотые перья. Янгус добродушно заморгал. В его теплой тяжести было что-то утешительное.

Думбльдор закончил свой рассказ. Через стол посмотрел на Гарри, но тот избегал этого взгляда. Думбльдор будет его расспрашивать. Заставит вновь все пережить.

– Гарри, мне нужно знать, что произошло, когда ты коснулся Приза, – сказал Думбльдор.

– Думбльдор, а нельзя это оставить до утра? – резко вмешался Сириус. Он положил руку на плечо Гарри. – Пусть он поспит. Ему нужно отдохнуть.

Гарри окатило теплой волной благодарности, но Думбльдор как будто не услышал Сириуса. Он лишь подался ближе к Гарри. С огромной неохотой тот поднял голову и поглядел в голубые глаза.

– Если бы я считал, что это поможет, – мягко начал Думбльдор, – погрузить тебя в зачарованный сон, отодвинуть момент, когда тебе придется вспомнить все, что сегодня произошло, – я бы непременно так и сделал. Но я-то знаю. Если заглушить боль на время, она станет еще острее потом, когда неизбежно вернется. Ты уже продемонстрировал безграничную храбрость превыше всех моих ожиданий. И сейчас я прошу тебя проявить ее еще раз. Пожалуйста, расскажи нам, что случилось.

Феникс пропел тихую дрожащую ноту. Она завибрировала в воздухе, и Гарри будто глотнул горячего чаю – звук согрел и придал ему силы.

Гарри глубоко вдохнул и заговорил. Он рассказывал, и перед глазами вставали сцены пережитого: он видел сверкающую поверхность зелья, которое воскресило Вольдеморта, Упивающихся Смертью, которые аппарировали на кладбище, тело Седрика, распластанное на земле подле призового кубка.

Пару раз Сириус, по-прежнему крепко сжимая плечо Гарри, открывал рот, собираясь что-то сказать, но Думбльдор жестом его останавливал, и Гарри был рад: раз уж начал, проще договорить. Так даже легче: словно что-то ядовитое вытекало из него; каждое слово давалось с неимоверным усилием, и все же он чувствовал, что, когда выговорится, ему станет лучше.

Но когда он дошел до того, как Червехвост вонзил ему в руку клинок, Сириус вскрикнул, а Думбльдор вскочил так стремительно, что Гарри вздрогнул. Думбльдор обошел стол и велел Гарри вытянуть руку. Гарри показал им обоим дырку на мантии и порез под ней.

– Он сказал, что моя кровь сделает его сильнее, чем любая другая, – объяснил Думбльдору Гарри. – Сказал, что та защита, которую дала мне моя… мама… что теперь эта защита будет и у него. И он был прав. Он смог дотронуться до меня, и ему ничего не было, он прикоснулся к моему лицу.

На долю секунды Гарри показалось, что в глазах Думбльдора блеснуло торжество. Но спустя миг он уверился, что ему показалось. Когда Думбльдор снова сел, лицо у него было крайне усталое, даже дряхлое.

– Очень хорошо, – произнес он. – Этот барьер Вольдеморт преодолел. Гарри, пожалуйста, продолжай.

Гарри продолжил. Он рассказал, как Вольдеморт восстал из котла, и постарался как можно точнее пересказать его речь перед Упивающимися Смертью. Потом рассказал, как Вольдеморт развязал его, вернул ему палочку и предложил дуэль.

Но на том месте, когда золотая нить соединила их палочки, у Гарри внезапно перехватило горло. Он хотел говорить дальше, но не мог – его захлестывали воспоминания о тех, кто появился из палочки Вольдеморта. Гарри видел Седрика, старика, Берту Джоркинс… маму… папу…

Он был благодарен Сириусу за то, что тот нарушил молчание.