Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание.

И у Гарри теперь была стройная версия генеалогического древа профессора – брак дочери Гриндельвальда и сына Слизерина объяснял всё: и унаследованные через поколения способности ментолегуса, и даже странно сработавший Смертный знак. Упивающиеся Смертью, сплетничавшие о родстве Северуса Снейпа и Тёмного Лорда, не ошибались – в профессоре действительно текла кровь Вольдеморта. Пусть даже сильно разбавленная за прошедшие века. И он был наследником Слизерина, так же, как Гарри – наследником Гриффиндора. Гарри перестал ломать себе голову над загадкой их родства с Годриком, как-то разом потеряв интерес к этому вопросу. Его отношения с Основателем неуловимо потеплели после ночной вылазки – и Гарри был уверен, дело не в том, что они с Роном, Джинни, Гермионой и Сьюзен стали героями дня (хуффльпуфцы лопались от гордости за Сью и ее роль в заклятии Пяти Стихий). Конечно, может быть Годрик обратил внимание на Гарри именно потому, что о нем (черт, опять!) говорили все, но Гарри хорошо помнил взгляд, брошенный ему Основателем во время скандального явления Слизерина, взгляд сообщника, взгляд, говоривший «ты же понимаешь меня». А может, свою роль сыграл и птенец феникса, облюбовавший для жилья комнату Гриффиндора и с удовольствием путешествующий по замку на его плече – у птички были совершенно кошачьи повадки. Как кот, ласковый, и такой же своенравный. Когда в поле зрения появлялся Гарри, феникс перелетал на плечо к нему, нежно курлыкал, пощипывал за ухо, но потом неизменно возвращался к шотландцу. Гарри гадал, какое отношение имеет к стихии огня Гриффиндор, раз уж символ этой стихии проявляет к нему такую горячую симпатию.

Так или иначе, но вскоре Годрик позвал юношу к себе побеседовать. Началась беседа с того, что Гарри налили кубок красного вина, а потом Основатель два часа кряду не давал ему роздыха, обрушив на него шквал вопросов. Годрика интересовало всё: политическое и общественное устройство в двадцатом веке, успехи магии и науки, детали быта – и магического, и маггловского. И хотя на многие вопросы Гарри не мог ответить вполне внятно, он очень старался. Компьютеры заинтересовали Основателя чрезвычайно, после сумбурных речей Гарри он уяснил себе, что это такая комбинация бесконечно большой библиотеки и всезнающего зеркальца, отвечающего на любые вопросы, и очень интересовался, сколько человек и за сколько времени смогут переписать все книги из одного «компютра» в другой «компютр». Когда Гарри, почесав в затылке, ответил, что приблизительно «несколько часов», Годрик поражённо молвил:

- Эко диво дивное люди учудили! А когда говоришь с вами, вроде как, в целом вы и не хуже и не лучше, не умнее и не дурнее, не добродетельнее и не злокозненнее местного люда. Выходит, природа человека как изначально создана, так и не меняется. Диковин человек много напридумывал, а сам всё тот же, - Основатель задумчиво осушил до дна рог с вином. После чего потребовал продолжения посиделок на следующий день.

Скоро Гарри понял, что ему нравится бывать у Гриффиндора. Комната того не отличалась ни чистотой, ни уютом, но вскоре юноша перестал замечать и разбросанные по полу кости и засохшие на столе винные пятна, так же, как уже не замечал маленького роста, кривых ног, переломанного носа и дурных манер собеседника. Он видел перед собой умного взрослого мужчину, внимательно и по-доброму смотревшего на него своими карими глазами с золотистыми тёплыми искорками, видел, что его слушают с интересом и уважением, как равного, при этом тактично избегая тем, запрещённых Валери к обсуждению. Гарри было спокойно рядом с этим человеком, и он был благодарен ему за проведённые вместе часы. Каждый раз в преддверии новой беседы Годрик угощал его вином, но когда однажды разгорячившийся в споре Гарри потянулся налить себе второй раз, Годрик шутливо хлопнул его по руке (рука потом ныла дня три) и отобрал кувшин со словами «Хватит с тебя». Поборов первый приступ возмущения, Гарри понял, что ему даже приятно оказаться объектом этой мягкой тирании и почувствовать себя в какой-то мере ребёнком.