Гарри Поттер и Огненная Чаша

Пару раз Сириус, по-прежнему крепко сжимавший плечо Гарри, издавал невнятные звуки, словно собираясь что-то сказать, но Думбльдор запрещающе поднимал руку, и Гарри был рад этому: начав говорить, он уже не хотел, чтобы его перебивали. Рассказ приносил облегчение, словно что-то ядовитое уходило из тела; каждое слово давалось с неимоверным усилием, и все же он чувствовал, что, когда выговорится, ему станет лучше.

Однако, когда Гарри дошел до того места, когда Червехвост вонзил ему в руку клинок, Сириус вскрикнул, а Думбльдор вскочил с места с такой быстротой, что Гарри вздрогнул. Думбльдор обошел стол и велел Гарри вытянуть руку. Гарри показал им обоим дырку на робе и порез под ней.

— Он сказал, что моя кровь сделает его более сильным, чем чья-нибудь еще, — объяснил Думбльдору Гарри. — Сказал, что та защита, которую дала мне моя… мама… что она теперь будет и у него. И он был прав. Он смог дотронуться до меня, он прикоснулся к моему лицу.

На долю секунды Гарри показалось, что в глазах Думбльдора блеснуло победное выражение. Но уже в следующий момент он не сомневался, что это ему показалось. Думбльдор вернулся на свое место с крайне усталым и каким-то одряхлевшим видом.

— Очень хорошо, — произнес он, садясь. — Этот барьер Вольдеморт преодолел. Гарри, пожалуйста, продолжай.

Гарри продолжил. Он рассказал, как Вольдеморт восстал из котла, и постарался как можно точнее воспроизвести речь, обращенную к Упивающимся Смертью. Потом рассказал, как Вольдеморт развязал его, вернул ему палочку и предложил дуэль.

Но, на том месте, когда золотая нить соединила его палочку с палочкой соперника, у Гарри внезапно перехватило горло. Он хотел продолжать, но не мог — его захлестнули воспоминания о тех, кто появился из палочки Вольдеморта. Гарри видел Седрика, старика, Берту Джоркинс… маму… папу…

Он был благодарен Сириусу за то, что тот нарушил молчание.

— Палочки соединились? — переспросил он, переводя взгляд от Гарри к Думбльдору. — Почему?

Гарри тоже посмотрел на Думбльдора, на лице которого застыло отрешенное выражение.

— Приори Инкантатем, — пробормотал тот.

Он пристально поглядел Гарри в глаза, и между ними зримо пробежала почти видимая искра взаимопонимания.

— Реверсивный заклинательный эффект? — догадался Сириус.

— Совершенно верно, — подтвердил Думбльдор. — У их палочек одинаковая сердцевина: хвостовое перо одного и того же феникса. Этого феникса, если быть до конца точным, — прибавил он и показал на малиново-золотую птицу, уютно устроившуюся у Гарри на колене.

— В моей палочке перо Янгуса? — поразился Гарри.

— Да, — кивнул Думбльдор. — Мистер Олливандер сообщил мне, что ты приобрел вторую палочку, сразу же после того, как ты вышел из магазина — четыре года назад.

— Так что же происходит, когда палочка встречает свою сестру? — спросил Сириус.

— Друг против друга они работают не правильно, — объяснил Думбльдор. — Если владельцы заставляют их сражаться друг с другом… то имеет место весьма редкое и удивительное явление.

— Одна палочка заставляет другую исторгать выполненные ею заклинания — в обратном порядке. Сначала самое последнее… а потом те, что шли перед ним…

Он испытующе поглядел на Гарри, и тот кивнул.

— Что означает, — медленно продолжал Думбльдор, не сводя глаз с Гарри, — что перед тобой должен был вновь появиться Седрик Диггори, в том или ином виде.

Гарри еще раз кивнул.

— Диггори ожил? — встрепенулся Сириус.

— Нет такого заклинания, которое способно вернуть к жизни умершего, — тяжело вздохнул Думбльдор. — Единственное, что могло произойти, это что-то вроде отраженного эха. Из палочки могла появиться тень живого Седрика… я прав, Гарри?

— Он заговорил со мной, — сказал Гарри. Его вдруг снова затрясло. — Привидение Седрика, или что это было, заговорило со мной.

— Эхо, — объяснил Думбльдор, — сохранившее внешний вид и характерные черты Седрика. Предполагаю, что появились и другие призраки… более давних жертв Вольдеморта…

— Старик, — горло Гарри больно сжалось. — Берта Джоркинс. И еще…

— Твои родители? — тихо спросил Думбльдор.

— Да, — ответил Гарри.

Сириус до боли сжал его плечо.

— Последние убийства, выполненные палочкой, — покивал головой Думбльдор. — В обратном порядке. Могли бы появиться и другие, если бы связь сохранилась. Очень хорошо, Гарри. И что же сделали эти… тени?

Гарри рассказал, как тени бродили у стен золотой клетки, как Вольдеморт боялся их, как тень отца подсказала ему, что делать… рассказал и о последней просьбе Седрика.

И почувствовал, что больше не в состоянии говорить. Он оглянулся на Сириуса. Тот сидел, закрыв лицо руками.

Янгус вдруг спорхнул с колена Гарри на пол и положил красивую голову на его поврежденную ногу. На рану, нанесенную пауком, покатились крупные, перламутровые слезы. Боль исчезла. Рана затянулась. Нога зажила.