Гарри Поттер и Огненный кубок

"Я хочу, чтобы вы рассказали нам, — мягко продолжил Дамблдор, — как вы попали сюда. Как вы убежал из Азкабана?"

Кривуч сделал глубокий, судорожный вздох, затем начал говорить глухим, невыразительным голосом.

"Моя мать спасла меня. Она знала, что умирает, и убедила отца спасти меня в качестве последнего одолжения ей. Он любил ее так, как никогда не любил меня, поэтому согласился. Они пришли навестить меня, а потом дали глоток Многосущного зелья, содержащий волос моей матери. Она приняла Многосущное зелье с моим волосом. Мы поменялись", — Винки, дрожа, покачала головой.

"Не говорить больше. Мастер Барти, не говорить больше, вы навлекаете неприятности на отца!" — Но Кривуч снова вздохнул и так же глухо продолжил.

"Дементоры слепы. Они ощущали одного здорового и одного умирающего человека, вошедших в Азкабан. Они ощущали одного здорового и одного умирающего человека, вышедших из него. Отец тайно вывел меня наружу, замаскировав под мою мать, на случай, если кто-то из заключённых наблюдает через двери. Моя мать умерла вскоре после того в Азкабане. Она была осторожна, пила Многосущное зелье до самого конца. Затем её похоронили под моим именем и внешностью. Все думали, что она — это я". Он опять моргнул.

"И что ваш отец сделал с вами, когда привёл домой?" — спокойно спросил Дамблдор.

"Организовал смерть моей матери. Тихие, частные похороны. Та могила пуста. Домашний эльф ухаживал за мной, пока я не выздоровел. Потом меня нужно было спрятать. Мною нужно было управлять. Отцу пришлось использовать множество заклинаний, чтобы подчинить меня. Когда я восстановил силы, то стал думать только о том, чтобы найти моего Повелителя, и служить ему".

"Как ваш отец подчинил вас?" — сказал Дамблдор.

"Проклятие Империус, — ответил тот. — Я был под контролем отца. Я был вынужден носить плащ-невидимку день и ночь, а для пущей сохранности со мной постоянно был домашний эльф. Она была моей охранницей и опекуншей. Винки жалела меня. Она убедила отца разрешить иногда доставлять мне удовольствие. В награду за хорошее поведение".

"Мастер Барти, мастер Барти, — рыдала Винки. — Не говорите им, у нас будут неприятности…"

"Кто-нибудь ещё знал, что вы живы? — спросил Дамблдор. — Кто-нибудь, кроме вашего отца и домашнего эльфа?"

"Да, — сказал Кривуч, его веки снова дрогнули. — Ведьма из отцовского отдела. Берта Джоркинс. Она пришла к нам домой с какими-то бумагами, отцу на подпись. Его не было дома. Винки проводила ее внутрь и вернулась ко мне на кухню. Но Берта Джоркинс услышала, как Винки говорит со мной. Она услышала достаточно, чтобы понять, кто скрывается под плащом-невидимкой. Когда отец вернулся домой, Берта приперла его к стенке. Он использовал очень мощное заклинание Памяти против неё, чтобы заставить её забыть то, что она выяснила. Слишком мощное. Он сказал, что оно навсегда повредило её память".

"Почему она совала нос в дела моих хозяев? — рыдала Винки. — Почему она не оставила нас в покоить?"

"Расскажите про Кубок Мира по Квиддитчу", — сказал Дамблдор.

"Винки уговорила отца, — монотонно продолжал Кривуч. — Она потратила несколько месяцев, убеждая его. Я не выходил их дома в течение многих лет, и очень любил квиддитч. Позвольте ему пойти, умоляла Винки. Он будет в плаще-невидимке. Он сможет посмотреть. Позвольте ему в этот раз подышать свежим воздухом. Винки сказала, что моя мать хотела бы этого. Она сказала отцу, что моя мать умерла, чтобы дать мне свободу, и что она спасала меня не для жизни в заключении. В конце концов, он согласился. Все было тщательно спланировано. Отец отвёл меня и Винки в Верхнюю Ложу еще днём. Винки должна была говорить, что она заняла место для отца, а я должен был сидеть там, невидимый для всех. Мы должны были уйти, когда все покинут ложу. Всем бы казалось, что Винки одна, никто бы и не догадался. Но Винки не знала, что я становлюсь сильнее. Я начинал бороться с проклятием Империус. Случались времена, когда я снова был почти самостоятелен. На короткое время я оказывался вне отцовского контроля. Это случилось, там, в Верхней Ложе. Было похоже на пробуждение от глубокого сна. Я очнулся среди толпы, в середине матча, и увидел перед собой палочку, торчавшую из кармана мальчишки. Мне не позволяли иметь палочку после Азкабана, и я украл ее. Винки не заметила, она боится высоты. Всю игру Винки закрывала лицо руками".

"Мастер Барти, вы плохой мальчик!" — шептала Винки сквозь слезы, льющиеся меж пальцев.

"Значит, вы взяли палочку, — сказал Дамблдор, — и что вы с ней сделали?"