Гарри Поттер и Охота на Чемпионов (СИ)

Гермиона не разговаривала с Гарри всю вторую половину субботы, не разговаривала утром на тренировке, не разговаривала на завтраке, даже когда он передал ей доставленную Хедвиг от Бутлегера коробку с мятным «Орбитом», и потом тоже не разговаривала. Так что Гарри спокойно сделал немногочисленные домашние задания, два раза поговорил с Сириусом по зеркалу, списался через блокнот с Биллом Уизли, помог Лаванде навыдумывать различные неприятности для профессора Трелони (особенно им обоим понравилось июньское разочарование в сердечном интересе из-за козней Меркурия). Работать над хэппи-эндом он отказался: предсказывать неприятности было намного интереснее, и Лаванда села шушукаться с Парвати.

Так что Гарри вышел из Общей Гостиной в коридор и направился к Лаборатории. В конце концов, она принадлежала не только мисс Грейнджер, а ему надо было уже начинать готовить еще одну порцию магглоукрепляющего зелья.

— «ВАДДИВАЗИ» — «ВИНГАРДИУМ ЛЕВИОСА» — «ТЕНАСЕС ХОРУМ!» — услышал он знакомый голос и выскочил из-за угла с палочкой наготове.

У стены коридора стояла Гермиона, прикрывающая собой двух таких же мокрых, как и она, первокурсниц. Ее палочка смотрела в потолок, а к потолку, что интересно, приклеился задницей замковый полтергейст.

— Убери! Убери эту ме-ерзость! ЖПЧШЦ! — подвывал полтергейст, извиваясь в попытке просунуть призрачные руки между собственной задницей и потолком.

— Мое последнее заклинание, Пивз, — казалось, девушка спокойным тоном читала лекцию, но Гарри инстинктивно сделал шаг назад, — было приклеиванием на один час, «Тенасес Хорум». В следующий раз будет «Тенасес Этернум», Вечное Приклеивание. Говорят, ты не исчезнешь, пока стоит этот замок, так что ты сможешь оставаться одной из его достопримечательностей довольно долго.

Гарри как-то уже размышлял о подобном применительно к другому условно-бессмертному субъекту, разве что не успел посоветовался об этом с Гермионой. Будем считать это натурным экспериментом, — решил он.

Гермиона быстро высушила заклинаниями и себя, и девчушек (ее уложенные утром волосы снова пришли в буйство), и обернулась к Гарри:

— Представляешь, Гарри, на этот раз я попала ему не в рот, а… э… в топологически эквивалентное отверстие, вот.

Гарри завис.

— А! — наконец, сообразил он. — Это же из той твоей книжки с нормальными словами не на каждой странице? Но я понял про что ты. По-моему, удачно получилось, даже лучше, чем в прошлый раз.

— Убери это! Убери-и-и-и! — завывал Пивз.

— Впрочем, у прошлого варианта был свой плюс — Пивз тогда был значительно тише. Идем? — Гарри протянул подруге руку. Та нерешительно улыбнулась, но все же приняла ее.

— Еще пятьдесят пять минут, Пивз, — обратилась к висящему под потолком полтергейсту Гермиона, — и… помни о вечности. Memento in aeternum!

При слове «этернум» Пивз безнадежно заскулил, но его уже никто не слушал.

Первокурсницы смотрели на грозную большую девочку-ведьму с восхищением.

— Пойдем, — Гермиона потащила Гарри вниз по лестнице.

Когда они вновь оказались в Лаборатории, она прижалась к нему и всхлипнула.

— Ну почему? — спросила она.

— Если ты расскажешь, что именно «почему» — может быть, я и смогу ответить, — прижал ее к себе Гарри.

— Я пыталась расспросить их, честно пыталась! — сказала она. — А они словно бы не слышат и говорят совсем о другом! Такое впечатление, что им всем промыли мозги. И Добби тоже.

— Вся рота шагает не в ногу, — кивнул Гарри. — Такое случается.

— Я даже не буду на тебя сердиться, — сказала она, — и… и я придумала другое название. Фронт Освобождения Рабского Труда. ФОРТ. Это… нормально?

— Намного лучше. По крайней мере, тебя не поднимут на смех с самого начала.

— Ты правда так считаешь?

— Относительно названия — да. Так действительно намного лучше.

— За твоими формулировками нужно следить так же тщательно, как за формулировками профессора Дамблдора, — проворчала Гермиона.

— Ну, я же и не отрицаю, что в какой-то степени он мой учитель.

— Значит, все, что не касается названия, ты по-прежнему считаешь глупостью?

— Вот смотри. Ты сказала, что эльфы тебя не слышат. А ты их слышала?

— Но я же совершенно точно знаю, что рабство — это плохо!

— А они говорили тебе, что рабство — это хорошо?

— Нет, — вздохнула Гермиона, — они говорили, что не хотят быть свободными.

— То есть, они говорили тебе одно, а ты слышала другое?

— Вот только не надо тут Оруэлла! «Свобода это рабство»… Ну… Просто есть одна книжка…

— И я ее читал. А майор, мистер Бонд, даже служил вместе с ее автором. И, кстати, я подумал, что на той куче плакатов, на Чемпионате, Крам на Большого Брата похож. Скажи, отсутствие свободы всегда является рабством?

— Всегда! — вздернула нос Гермиона.

— Эм-м-м… Вот если говорят: «вот эта девушка, ну или этот парень, не свободны» — это всегда значит, что они рабы?

— Не всегда, — вынуждена была признать мисс Грейнджер. — То есть ты считаешь…

— Нет. Не считаю. Недостаточно информации.