Гарри Поттер и Орден Феникса

— Я видел, его нос терся об пергамент, — зло бросил Сириус. — Так что повсюду были жирные пятна, и экзаменаторам не удастся прочитать ни слова.

Несколько человек засмеялись, судя по всему Снэйп особой любовью не пользовался. Червехвост визгливо хихикнул. Снэйп пытался подняться, но проклятие все еще сковывало его — он барахтался изо всех сил, словно его опутывала невидимая смирительная рубашка.

— Вы… дождетесь, — пропыхтел он, глядя на Джеймса полными чистой ненависти глазами. — Вы…дождетесь!

— Дождемся чего? — невозмутимо спросил Сириус. — Что же ты собрался делать, Сопливик, вытереть об нас свой нос?

Снэйп разразился потоком оскорблений и проклятий, но его палочка лежала в десяти футах, и, разумеется, ничего не произошло.

— Вымой свой рот, — холодно бросил Джеймс. — Скурджифай!

Изо рта Снэйпа полезла розовая мыльная пена, облепившая губы, как кляп, мешая ему дышать…

— Оставьте его В ПОКОЕ!

Джеймс и Сириус оглянулись. Свободная рука Джеймса взметнулась к волосам.

Это была одна из девочек, сидевших на берегу. У нее были густые, темно-рыжие волосы, ниспадающие на плечи, и изумительные зеленые, миндалевидной формы глаза…Гаррины глаза.

Мать Гарри.

— Как дела, Эванс? — спросил Джеймс, и его голос стал вдруг приятным, глубоким и более взрослым.

— Оставь его в покое, — повторила Лили. Она смотрела на Джеймса с огромным отвращением. — Чем он тебе не угодил?

— Ну, — Джеймс, казалось, глубоко задумался. — Самим факт своего существования, если ты знаешь, что я имею ввиду…

Большинство окружавших их студентов, включая Сириуса и Червехвоста, захохотало, но только не Люпин, все еще уставившийся в книгу, и не Лили.

— Думаешь, ты такой остроумный, — холодно произнесла она. — А ты всего лишь заносчивый, хвастливый урод, Поттер. Оставь его в покое.

— Хорошо, если ты пойдешь со мной на свидание, Эванс, — бвстро ответил Джеймс. — Давай… пойди со мной, и я никогда больше не подниму палочку на Сопливеруса.

Между тем, Спотыкальное проклятье развеивалось. Снэйп дюйм за дюймом придвигался к своей палочке, отплевываясь от мыльной пены.

— Я бы не сделала этого, даже если бы мне пришлось выбирать между тобой и гигантским кальмаром, — ответила Лили.

— Не повезло, Рогалис, — просиял Сириус и повернулся к Снэйпу. — ОЙ!

Но было уже поздно, Снэйп направил свою палочку прямо на Джемса; последовала яркая вспышка, и на щеке Джеймса появилась глубокая рана, заливавшая кровью мантию. Джеймс мгновенно послал другую вспышку, и Снэйп оказался подвешенным за ноги в воздухе, его мантия задралась, прикрыв голову, и обнажив тощие бледные ноги и серые трусы.

Большинство народу в маленькой толпе восторженно загикала; Сириус, Джеймс и Червехвост зашлись от хохота.

Рассерженное лицо Лили дернулось, словно она готова была рассмеяться:

— Опустите его!

— Разумеется, — ответил Джеймс и резко ткнул палочкой вверх.

Снэйп смятой кучей рухнул вниз на землю. Высвободившись от мантии, он быстро вскочил на ноги, подняв палочку, но Сириус бросил:

— Петрификус Тоталус! — и Снэйп навернулся, негнущийся, как доска.

— ОСТАВЬТЕ ЕГО В ПОКОЕ! — заорала Лили.

Теперь она сама достала палочку, на которую с опаской поглядывали Джеймс и Сириус.

— Эй, Эванс, не заставляй меня околдовывать тебя, — настоятельно попросил Джеймс.

— Тогда сними с него проклятье!

Джеймс глубоко вздохнул, повернулся к Снэйпу и пробормотал контр-заклинание.

— Ну вот и все, — сказал он, когда Снэйп еле-еле поднялся на ноги. — Тебе повезло, что здесь Эванс, Сопливерус…

— Мне не нужна помощь таких мерзких грязнокровок, как она!

Лили моргнула.

— Хорошо, — невозмутимо произнесла она. — В будущем, я не стану об этом тревожиться. И, будь я на твоем месте, то постирала бы трусы, Сопливерус.

— Извинись перед Эванс! — взревел Джеймс на Снэйпа, угрожающе ткнув него палочкой.

— Я не хочу, чтобы ты заставлял его извиняться, — закричала, повернувшись к Джеймсу, Лили. — Ты такой же плохой, как и он.

— Что? — взвизгнул Джеймс. — Я бы НИКОГДА не назвал тебя…. Сама-знаешь-как!

— Взъерошиваешь свои волосы, потому что думаешь, что это круто смотришься, словно только что слез с метлы, выпендриваешься с этим глупым Пронырой, разгуливаешь на переменах и проклинаешь каждого, кто тебе докучает, только потому, что у тебя это хорошо получается… удивляюсь, как твоя метла вообще отрывается от земли, с таким-то уродом на ней. Ты меня БЕСИШЬ.

Она отвернулась и пошла прочь.

— Эванс, — закричал ей вслед Джеймс. — Эй, ЭВАНС!

Но она не обернулась.

— Что это с ней? — спросил Джеймс, безуспешно пытаясь сделать вид, что его этот вопрос совершенно не волнует.

— Читая между строк, я бы сказал, что она считает тебя немного тщеславным, приятель, — подсказал Сириус.

— Хорошо, — бросил рассерженный Джеймс. — Хорошо же…

Последовала еще одна вспышка света, и Снэйп снова оказался подвешенным за ноги в воздухе.

— Кто хочет посмотреть, как я сниму с Сопливеруса трусы?