Гарри Поттер и Орден Феникса

Но снял ли на самом деле Джеймс со Снэйпа трусы, Гарри не узнал. Чья-то рука схватила его, как клещами, за предплечье. Сморщившись от боли, Гарри повернулся посмотреть, кто его держит, и к своему вящему ужасу увидел позади себя взрослого, бледного от гнева Снэйпа.

— Развлекаешься?

Гарри почувствовал, как взмывает вверх; вокруг него сгустился летний день; он пролетел сквозь ледяную тьму — рука Снэйпа по-прежнему сжимала его предплечье. Потом он почувствовал, что падает, перевернувшись вверх тормашками в воздухе, его ноги коснулись каменного пола подземелья Снэйпа и он вновь оказался возле дубльдума, стоящего на столе Снэйпа в темном кабинете теперешнего учителя Зельеделья.

— Итак, — Снэйп так сильно сжимал руку Гарри, что та стала онемевать. — Итак… гордишься собой, Поттер?

— Н…нет, — ответил Гарри, пытаясь высвободить руку.

Зрелище было страшное: губы Снэйпа дрожали, лицо было белым, как мел, зубы оскалены.

— Занятный человек твой отец, правда? — Снэйп встряхнул Гарри так сильно, что у того очки сползли на кончик носа.

— Я….не…

Снэйп со всей силой отшвырнул от себя Гарри. Тот больно грохнулся об пол подземелья.

— Ты никому не повторишь то, что видел! — завопил Снэйп.

— Нет, — ответил Гарри, поднимаясь на ноги, и стараясь держать как можно дальше от Снйэпа. — Нет, конечно, я не…

— Убирайся, убирайся прочь, я больше никогда не хочу тебя видеть в своем кабинете!

Гарри бросился за дверь, над его головой взорвалась банка с дохлыми тараканами. Он оставил дверь распахнутой и бросился по коридору, остановившись только, когда его со Снэйпом разделили целых три этажа. Задыхаясь, он прислонился к стене, потирая больную руку.

Желания возвращаться так рано в Гриффиндорскую башню у него не было, как не было желания и рассказывать о том, что он видел Рону с Гермионой. Но действительно сделало Гарри несчастным и испуганным, вовсе не то что он орал на него или бросил в него банкой — это было то, что он узнал, каково чувствовать себя униженным на глазах толпы наблюдателей, точно знал, как чувствовал себя Снэйп, когда отец Гарри издевался над ним, и судя по тому, что он увидел, его отец в самом деле был таким заносчивым, как всегда говорил ему Снэйп.

Глава 29 Профориентация

— Но почему у тебя больше нет занятий по Окклюменции? — нахмурилась Гермиона.

— Я уже говорил, — пробормотал Гарри. — Снэйп посчитал, что теперь я, имея основу, смогу сам продолжить дело.

— Так у тебя прекратились эти твои странные сны? — скептически поинтересовалась Гермиона.

— Ну в основном, — не глядя на нее, ответил Гарри.

— Не думаю, что Снэйпу следовало бы прекращать занятия, без абсолютной уверенности в том, что ты сам можешь контролировать события! — возмутилась Гермиона. — Гарри, я считаю ты должен вернуться и попросить…

— Нет, — отрезал Гарри. — Забей на это, Гермиона, ок?

Был первый день Пасхи, и Гермиона, по сложившейся традиции, провела большую часть дня составляя расписание для них троих. Гарри и Рон смирились с этим, что было проще, чем спорить с ней, к тому же, это могло оказаться вполне полезным.

Рон до ужаса перепугался, узнав, что до экзаменов осталось всего шесть недель.

— Ну и что тебя так шокировало? — спросила Гермиона, заполнив все отделеньица в расписании Рона с помощью волшебной палочки, и раскрасив каждое деление в разные цвета, соответствующие предмету.

— Не знаю, — ответил Рон. — Просто столько всего происходит.

— Ну, вот и все, — произнесла Гермиона, протягивая им расписания. — Если четко будете следовать им, то все будет хорошо.

Рон, хмуро взглянув на бумажку, вдруг просиял.

— Ты на каждую неделю высвободила мне по вечеру!

— Для Квиддитчных тренировок, — ответила Гермиона.

Улыбка сползла с лица Рона.

— К чему это? — понуро спросил он. — У нас столько же шансов выиграть в этом году Квиддитчный кубок, как и у моего отца — стать Министром Магии.

Гермиона не ответила, она смотрела на Гарри, тупо глядящего на противоположную стену комнаты отдыха, а Косолапсус изворачивался в его руках, пытаясь цапнуть его за ухо.

— Что-то не так, Гарри?

— А? — опомнился он. — Ничего.

Он схватил свой экземпляр Теории Защитной Магии и притворился, будто ищет что-то в оглавлении. Косолапсус отказался от своей дурацкой затеи и ушмыгнул под Гермионино кресло.

— Я сегодня видела Чу, — произнесла Гермиона. — Она выглядит ужасно опечаленной… тоже… вы что, снова поссорились?

— А…о, ага, поссорились, — Гарри схватился за фразу, как утопающий за соломинку.

— Из-за чего?

— Из-за ее подружки-стукачки — Мариэтты, — ответил Гарри.

— Ага, понятно, ну, я тебя не осуждаю! — сердито отозвался Рон, оторвавшись от созерцания своего расписания. — Если бы не она…

Рон ударился в разглагольствования о Мариэтте Эджкомб, которые Гарри нашел вполне верными; все, что ему оставалось делать, так это сердится, кивать и вставлять «Ага» и «Правильно», пока Рон вдыхал воздуха для очередной тирады, излагая все, что было у него на уме, и по откровенности могло сравниться разве что с видимым им в Дубльдуме.