Гарри Поттер и орден Феникса

— Я ему не верю, — неровно произнесла Гермиона когда они отошли от Хагрида на почтительное расстояние. — Я ему не верю. Я действительно не верю ему.

— Успокойся, — сказал Гарри.

— Успокойся! — повторила она лихорадочно. — Великан! Великан в Лесу! И мы, как предполагается, даем ему уроки английского! Не забывая, конечно, что в любой момент мы можем натолкнуться на стадо кровожадных кентавров! Я — ему — не — верю!

— Мы пока еще не должны ничего делать! — Гарри пробовал убеждать ее тихим голосом, так как они уже присоединились к потоку болтающих хаффлпаффцев, идущих обратно к замку. — Он не просит, чтобы мы делали что-нибудь, если его не выгонят, а это не обязательно должно случиться.

— О, оставь это, Гарри! — сердито сказала Гермиона, застывая на месте, как мертвая, так, что людям приходилось обходить ее. — Конечно, его скорее всего выгонят. Ты еще сомневаешься?

Повисла пауза, во время которой Гарри не отводил взгляда от нее и ее глаз, медленно наполнявшихся слезами.

— Ты не это хотела сказать, — спокойно сказал Гарри.

— Нет… ну… хорошо… я хотела сказать не это, — согласилась она, сердито вытирая глаза. — Но почему он всегда так усложнять жизнь? И себе и нам?

— Не знаю…

Ура, Уизли — наш Господин!
Ура, Уизли — наш Господин!
О нет, он не пропустит Квоффл,
Ура, Уизли — наш Господин…

— И еще я хочу, чтобы они прекратили петь эту дурацкую песню, — несчастно пробормотала Гермиона, — разве они недостаточно злорадствовали?

Большой поток студентов продвигался по склону лужайки от места матча.

— О, давай войдем раньше, чем нам встретятся слизеринцы, — предложила Гермиона.

Уизли можно поручать
Кольцо любое защищать.
Весь Гриффиндор поет: Ура!
Была прекрасная игра!

— Гермиона… — медленно произнес Гарри.

Песня становилась все громче, но она доносилась не от толпы зелено-серебрянных слизеринцев, а от массы красно-золотого, которая медленно двигалась к замку, неся одинокую фигуру на множестве плеч.

Ура, Уизли — наш Господин!
Ура, Уизли — наш Господин!
О нет, он не пропустит гол,
Ура, Уизли — наш Господин…

— Нет? — спросила Гермиона более спокойно.

— ДА! — ответил Гарри громко.

— ГАРРИ! ГЕРМИОНА! — вопил Рон, махая серебряным кубком Квиддича в воздухе и оглядываясь вокруг себя. — МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО! МЫ ПОБЕДИЛИ!

Они радостно улыбнулись ему, когда его пронесли мимо. У дверей замка собралась толпа, и голове Рона грозило натолкнуться на арку, но никто, казалось, не хотел опустить его вниз. Все еще продолжая петь, толпа вливалась в вестибюль. Гарри и Гермиона, улыбаясь, наблюдали, как они идут, пока последние отзвуки речевки "Уизли — наш Господин" не замерли вдали. Когда они обернулись друг к другу, их улыбки исчезли.

— Мы оставим наши новости до завтра, не так ли? — сказал Гарри.

— Да, хорошо, — устало согласилась Гермиона. — Я никуда не тороплюсь.

Они поднялись по лестнице вместе. В дверях оба инстинктивно оглянулись назад, в сторону Запретного Леса. Гарри не был уверен, было ли это только его воображение или нет, но ему вдруг показалось, что он увидел маленькое облако птиц, взлетающих в воздух над вершинами деревьев вдали, как если бы дерево, на котором они гнездились, было выдернуто из земли вместе с корнями.

— Глава 31: СОВы —

Эйфория Рона после выигрыша Кубка по Квиддичу продолжалась почти весь следующий день. Он снова и снова хотел разбирать матч, поэтому Гарри и Гермиона никак не могли заставить его выслушать историю про Граупа. Никто из друзей не горел желанием быть тем, кто вернет Рона к действительности безжалостной рукой. Под предлогом того, что был прекрасный, теплый день, они уговорили его присоединиться к повторению материала под буками на берегу озера, где им не грозило быть подслушанными, как в гостиной Гриффиндора. Поначалу Рон не был в восторге от этой идеи — он был абсолютно счастлив от похлопываний по спине, которыми его награждал каждый гриффиндорец, проходящий мимо его стула, не говоря уже о иногда прорывавшемся "Уизли — НАШ король" — но через мгновение согласился с тем, что свежий воздух ему не повредит.

Они разложили свой книжки в тени бука и расселись, а Рон в тысячный раз упрямо рассказывал им о своем первом отбитом мяче.