Гарри Поттер и Орден Феникса

Добавляя масла в огонь, Луна рассказала ему во время обеда, что ни один выпуск «Придиры» ещё не был распродан так быстро.

— Папа выпустил повторный тираж! — сказала она Гарри, взволнованно закатывая глаза, — Он не может этому поверить, он говорит, что людям, похоже, намного интереснее твоё интервью, чем КривоРогие Сноркаки!

Этим вечером в гостиной Гриффиндора Гарри был героем. Фред с Джорджем дерзко наложили Увеличительное Заклинание на переднюю обложку «Придиры» и повесили её на стену, так что теперь оттуда на всех глазела огромная голова Гарри, изредка говорящая что-нибудь вроде "В МИНИСТЕРСТВЕ СИДЯТ ИДИОТЫ" и "СЪЕШЬ КАКАШКУ, УМБРИДЖ" рокочущим голосом. Гермиона не нашла это слишком занятным; она сказала, что это мешает ей сосредоточиться, и наконец ушла спать пораньше, будучи вне себя от гнева. Гарри также был вынужден спустя час или два признать, что этот плакат вовсе не настолько забавен, особенно когда заклинание, заставляющее его говорить, стало угасать, так что голова просто произносила раздельные слова, вроде «КАКАШКА» и «УМБРИДЖ», через увеличивающиеся промежутки времени и постепенно повышающимся тоном. На самом деле, у Гарри даже заболела голова, и шрам снова начал неприятно покалывать. В ответ на жалобные стоны многих людей, сидевших вокруг и просящих его пересказать интервью в очередной раз, Гарри заявил, что ему также нужно лечь пораньше.

Когда он вошёл в спальню, она была пуста. Гарри на мгновение прислонился лбом к холодному стеклу окна возле своей кровати; это немного успокоило его шрам. Затем он разделся и залез в постель, желая, чтобы головная боль поскорее ушла. Гарри чувствовал себя немного больным. Он перевернулся на бок, закрыл глаза и почти мгновенно уснул…

Он стоял в тёмной, занавешенной комнате, освещаемой одним рядом свечей. Его руки охватывали стоящее впереди кресло. Пальцы были длинными и белыми, как будто они многие годы не видели солнца, и были похоже на больших бледных пауков на фоне тёмного бархата кресла.

Вдалеке от кресла, в круге света, отбрасываемого на пол свечами, стоял на коленях человек в чёрной мантии.

— Похоже, советчик из меня никакой, — произнёс Гарри высоким, холодным голосом, дрожащим от гнева.

— Учитель, я умоляю вас о прощении, — прохрипел человек, стоящий на коленях. Его затылок слабо мерцал в свете свечей. Похоже, он дрожал.

— Я не осуждаю тебя, Роквуд, — холодно и сурово ответил Гарри.

Он отпустил кресло и обошёл вокруг него, приближаясь к человеку, съёжившемуся на полу, пока не переступил прямо через него в темноту, глядя вниз с намного большей высоты, чем обычно.

— Ты уверен в том, что говоришь, Роквуд? — спросил Гарри.

— Да, мой Господин, да… Я был в Департаменте полсе… после всего…

— Аверий сказал мне, что Боуд мог бы взять это.

— Боуд никогда бы не смог взять это, Учитель… Боуд знал бы, что он не сможет… несомненно, именно поэтому он так боролся против Малфоева Заклятия Подвластья…

— Вставай, Роквуд, — прошептал Гарри.

Коленопреклонённый человек с поспешностью подчинился. Его лицо было рябым; при свете свечей на нём было видно множество шрамов. Он остался немного сгорбленным, когда встал, в лёгком поклоне, и метнул запуганный взгляд на Гарри.

— Ты хорошо сделал, рассказав мне всё это, — ответил Гарри. — Очень хорошо… Похоже, я много месяцев потратил на эту бесполезную схему… но это неважно… мы начнём заново, прямо сейчас. Ты снискал признательность от Лорда Вольдеморта, Роквуд…

— Мой Господин… да, Мой Господин, — задыхался Роквуд. Голос его хрипел уже с облегчением.

— Мне понадобится твоя помощь. Мне понадобится вся информация, которую ты можешь мне дать.

— Конечно, Мой Господин, конечно… Всё, что угодно…

— Очень хорошо… ты можешь идти… Пригласи ко мне Аверия.

Роквуд стремглав побежал назад, кланяясь и исчезая за дверью.

Оставшись один в тёмной комнате, Гарри повернулся к стене. Там, в тени, висело треснувшее, покрывшееся пятнами от времени зеркало. Гарри подошёл к нему. Его отражение увеличилось и стало яснее в темноте… лицо, белее черепа… красные глаза со щелями для зрачков…

— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!

— Что? — закричал кто-то поблизости.

Гарри безумно оглянулся, запутался в занавесках и упал с кровати. Несколько секунд он не мог понять, где он. Гарри был уверен, что он опять увидел это белое похожее на череп лицо, взирающее на него из тьмы, когда где-то рядом с ним заговорил Рон.

— Ты можешь, наконец, перестать биться, как маньяк, чтобы я мог тебя развязать!

Рон сдёрнул занавески, и Гарри уставился на него в лунном свете, переворачиваясь на спину; его шрам обжигал болью. Рон, похоже, как раз собирался лечь; он уже освободил одну руку из мантии.

— Опять на кого-нибудь напали? — спросил Рон, грубо поставив Гарри на ноги. — Это был Папа? Это была та змея?

— Нет, — всё в порядке — задыхался Гарри, а его лоб горел так, как будто был в огне.

— Ну… Аверий не… он попал в беду… он солгал… Вольдеморт не на шутку разозлился…

Гарри застонал и опустился, дрожа, на свою кровать, потирая шрам.

— Но Роквуд сейчас придёт ему на помощь… он снова на верном пути.