Гарри Поттер и Орден Феникса

— О, чёрт, — Ли Джордан прижал руку ко рту. — Это же я подсовывал Нюхлеров. Фред с Джорджем оставили мне парочку; я их Левитировал заклинанием через окно.

— Она все равно бы уволила его, — сказал Дин. — Потому что он на стороне Дамблдора.

— Это точно, — Гарри упал в кресло рядом с Гермионой.

— Надеюсь, с МакГонагалл всё в порядке, — сказала Лаванда со слезами на глазах.

— Мы видели из окна спальни, как её несли в замок, — сказал Колин Криви. — Вид у неё был неважный.

— Мадам Помфри приведет её в чувство, — строго сказала Алисия Спиннет. — Она никогда не подводила нас.

Гостиная опустела около четырёх часов утра. У Гарри сна не было ни в одном глазу; его преследовал образ Хагрида, убегающего в темноту. Он был так зол на Амбридж, что не смог выдумать для неё подходящего наказания. У Рона возникло подходящее предложение: скормить Амбридж голодным пушечнорылым нюхлерам. Он заснул, обдумывая план мести, и через три часа встал с кровати абсолютно разбитым.

Последний экзамен, Теория Магии, был назначен на послеобеденное время. После завтрака Гарри с радостью пошел бы поспать, но он планировал утреннее повторение конспектов; обхватив голову руками, он уселся у окна гостиной, изо всех сил стараясь не задремать при просмотре стопки конспектов Гермионы высотой с неё саму.

Пятиклассники вошли в Главный Зал в два часа, и расселись за столики, на которых лежали задания экзамена. Гарри был вымотан после прошлой ночи. Он хотел, чтобы всё быстрее закончилось, и он мог пойти поспать; на завтра они с Роном планировали вылазку на квиддичное поле — с метлой Рона — для проветривания мозгов от многодневного зубрения.

— Откройте свои сборники заданий, — сказала профессор Маршбэнкс, переворачивая огромные песочные часы. — Можете начинать.

Гарри уставился на первый вопрос. Через несколько секунд он осознал, что не понял в нем ни слова. За окном жужжала оса, бившаяся в стекло и отрывающая от дела. Медленно и с мучениями Гарри начал писать ответ.

Он с большим трудом вспоминал имена и даты. Вопрос четвертый он сразу пропустил (Как вы думаете, легальность волшебных палочек привела к большему или меньшему контролю гоблинских стачек в восемнадцатом веке?), решив вернуться к нему позже. Он написал ответ на пятый вопрос (Как был нарушен Статус Секретности в 1749 году, и какие меры были приняты для предотвращения этого в дальнейшем?), хоть и подозревал, что пропустил несколько важных пунктов; ему казалось, что в историческом событии были замешаны вампиры.

Гарри стал искать вопрос, на который мог бы ответить без заминок. Его глаза остановились на десятом номере: «Назовите предпосылки создания Международной Магической Ассоциации и объясните, почему представители Лихтенштейна отказались в неё вступить».

Это я знаю, подумал Гарри, хоть мозги у него были вялыми и застопорившимися. Он представил заголовок, написанный почерком Гермионы: «Создание Международной Магической Ассоциации»… он перечитывал этот конспект сегодня утром.

Он приступил к ответу, посматривая на песочные часы, стоящие на столе рядом с профессором Маршбэнкс. Перед Гарри сидела Парватти Патил, чьи длинные черные волосы свешивались со спинки стула. Пару раз он засматривался на плясавшие в волосах солнечные блики, появляющиеся там, когда Парватти поворачивала голову, и встряхивал свою голову, чтобы избавиться от видения.

… первым Председателем Магической Ассоциации был Пьер Бонакур, но он был снят с должности магическим сообществом Лихтенштейна по причине…

Все вокруг Гарри строчили перьями, как загнанные хорьки. Солнце сильно припекало его затылок. Чем же Бонакур не угодил магам Лихтенштейна? Гарри чувствовал, что дело было связано с троллями… он опять рассеянно уставился на затылок Парватти. Если бы он владел Вторжением, и мог распахнуть её разум, чтобы выяснить про троллей и про разногласия между Пьером Бонакуром и Лихтенштейном…

Гарри закрыл глаза и лицо руками; краснота, плясавшая в зрачках, сменилась прохладной темнотой. Бонакур призывал к прекращению охоты на троллей и даче им прав… но Лихтенштейн был не в ладу с особо жестоким племенем горных троллей… вот как дело было.

Он открыл глаза; его до боли ослепил чистый пергамент. Медленно, он написал две строчки о троллях, потом перечитал написанное. Не густо, подумал Гарри, хотя был уверен, что в конспектах Гермионы теме Ассоциации было отведено несколько страниц.