Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова)

— За то, что я думал, что могу играть в квиддич, — пояснил Рон. — Завтра первым делом пойду отказываться от членства в команде.

— Если ты откажешься, — раздраженно бросил Гарри, — то в команде останется только три игрока, — увидев, как озадачился Рон, он добавил: — Мне запретили навсегда. И Фреду с Джорджем тоже.

— Каак? — ошалел Рон.

Гермиона поведала ему историю с начала до конца — Гарри не в состоянии был повторять. К концу ее рассказа вид у Рона стал просто убитым.

— Это все изза меня…

— Ты же не заставлял меня бить Малфоя, — сердито заметил Гарри.

— …Если бы я так плохо не играл в квиддич…

— …Это здесь ни при чем.

— …Меня эта речевка добила…

— …Это кого хочешь добило бы.

Гермиона встала и подошла к окну, подальше от спора, наблюдая, как за стеклом кружится снег.

— Слушай, кончай уже, ладно! — вспылил Гарри. — И так плохо, так еще ты тут ноешь!

Рон промолчал, не сводя затравленного взгляда с мокрых пол своей мантии. А потом уныло сказал:

— Мне никогда в жизни так плохо не было.

— Добро пожаловать в клуб, — горько бросил Гарри.

— Слушайте, — дрогнувшим голосом позвала Гермиона. — Кажется, у меня есть коечто, что вас обоих развеселит.

— Да ну? — скептически отозвался Гарри.

— Точно, — Гермиона отвернулась от черного как смоль, со снежными крапинками окна и на лице у нее заиграла улыбка: — Хагрид вернулся.

Глава 20. Рассказ Хагрида

Гарри рванул в спальню мальчиков, чтобы взять из сундука плащ-невидимку и Карту мародера: он обернулся так быстро, что они с Роном не меньше пяти минут сидели как на иголках, пока Гермиона не вылетела из спальни девочек в шарфе, перчатках и одной из своих кособоких эльфовых шапок.

Рон нетерпеливо поцокал языком.

— Но ведь там же холодно! — в оправдание воскликнула Гермиона.

Ребята пробрались в проход за портретом и поспешно накрылись плащом — Рон так вырос, что ему пришлось пригнуться, чтобы спрятать ноги — после чего, передвигаясь медленно и осторожно, они спустились по многочисленным лестницам, периодически останавливаясь, чтобы свериться с картой: нет ли поблизости Филча или миссис Норрис. Все складывалось благополучно, по дороге им встретился только Почти Безголовый Ник, который скользнул мимо, меланхолично бубня что-то ужасно напоминавшее «Уизли — наш бог». Они прокрались через вестибюль и оказались в тихом, заснеженном дворе. Гарри с замиранием сердца увидел вдали маленькие золотистые квадратики света и струйку дыма, вьющуюся из дымохода хижины Хагрида. Он припустил вперед, и двум другим пришлось, толкаясь, болтаться следом. Они суетливо прохрустели по плотному снегу и, наконец, добрались до грубо сколоченной входной двери. Гарри выпростал руку и три раза стукнул кулаком, тут же внутри залилась лаем собака.

— Хагрид, это мы! — позвал Гарри через замочную скважину.

— Дык понял уже! — раздался грубоватый голос.

Ребята под плащом, просияв, переглянулись: по голосу Хагрида было ясно, что он рад.

— Ну я тока три секунды, как приехал… отвали, Клык… да отвали, сонная псина…

Отодвинулся засов, дверь, скрипнув, отворилась, и в проеме показалась голова Хагрида.

Гермиона вскрикнула.

— Ну, Мерлин в бороду, ша! — поспешно шикнул Хагрид, таращась поверх их голов. — Вы никак под тем плащом, ага? Ну, заходите, заходите!

— Ой, какой ужас! — выдохнула Гермиона, как только они втроем протиснулись мимо Хагрида в хижину и стащили плащ, чтобы он мог их видеть. — Я прямо… ох, Хагрид!

— Да ничё, ничё! — Хагрид торопливо отнекивался, закрывая за ними дверь и быстро задергивая все занавески, но Гермиона не спускала с него испуганного взгляда.

В волосах Хагрида запутались сгустки запекшейся крови, левый глаз заплыл и превратился в узкую щелочку в центре густо-фиолетового синяка. На лице и руках — куча царапин, некоторые до сих пор кровоточили, а двигался он с такой осторожностью, что Гарри волей-неволей заподозрил сломанные ребра. Несомненно, Хагрид приехал только что: его плотный черный дорожный плащ висел на спинке стула, а у стены рядом с дверью стоял рюкзак, такой огромный, что в него поместилось бы несколько маленьких детей. Хагрид, который и сам был вдвое крупнее обычного человека, подхромал к очагу и поставил на огонь медный чайник.

Клык скакал вокруг, пытаясь облизнуть ребятам лица.

— Что с тобой произошло-то? — потребовал ответа Гарри.

— Ну сказал же, ничё, — твердо отрезал Хагрид. — Чайку будете?

— Да брось, — воскликнул Рон, — видок у тебя что надо!

— Я ж сказал, все путем, — Хагрид выпрямился и с сияющим видом повернулся к ним, но тут же поморщился. — Эка я рад вас троих видеть опять… как лето провели, а?

— Хагрид, да на тебя же напали! — возмутился Рон.

— Ну дык последний раз говорю, ничё! — непреклонно обрубил Хагрид.

— Ты бы сказал, мол, ничего-ничего, если бы кто-нибудь из нас появился с фунтом фарша вместо лица? — настойчиво продолжил Рон.

— Хагрид, тебе нужно к мадам Помфри, — озабоченно сказала Гермиона, — некоторые царапины совсем неважно выглядят.

— Сам разберусь, лады? — с нажимом заявил Хагрид.