Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова)

— А что ты ему принес? — нетерпеливо спросил Рон. — Еду?

— Не-ет, еду он, голубчик, себе сам заполучит, сколько влезет, — покачал головой Хагрид. — Мы ему магию принесли. Гигантам магия нравится, только если мы ее супротив них не используем. В общем, в первый день подарили мы ему ветвь Губрейтианова огня.[178]

— Ого! — негромко восхитилась Гермиона.

Но Гарри и Рон озадаченно нахмурились.

— Ветвь чего?..

— Вечного огня, — раздраженно пояснила Гермиона. — Сами должны знать. Профессор Флитвик уже, по крайней мере дважды, рассказывал о нем на занятиях.

— Ладно, ладно, — быстро вмешался Хагрид, не давая Рону огрызнуться, — Дамблдор заколдовал эту ветвь так, чтобы горела она вечно, а такое не всякий волшебник сделать может… и вот лежу я в снегу у ног энтого Каркуса и говорю ему: «Альбус Дамблдор шлет Гаргу гигантов низкий поклон и подарок».

— И что тебе отвечает Каркус? — раскрыл рот Гарри.

— А ничего. Он английского-то не знает.

— Шутишь!

— Серьезно, — невозмутимо ответил Хагрид. — Дамблдор нам наперед сказал, что так может быть. Каркус кой-чего понял и парочку гигантов, которые наш язык-то знают, кликнул, они и перевели.

— А ему подарок понравился? — заинтересовался Рон.

— Ну дык, прямо буря началась, когда они поняли, что к чему, — кивнул Хагрид и перевернул ломоть драконьего мяса, чтобы прижать к заплывшему глазу более холодной стороной. — Шибко понравился. Тогда я и говорю: «Альбус Дамблдор просит, чтобы Гарг с его посланником завтра потолковал, когда посланник с другим подарком вернется».

— А почему вы не могли поговорить с ним в тот же день? — удивилась Гермиона.

— Дамблдор настаивал, что торопиться не надо, — пояснил Хагрид. — Пусть, значит, они посмотрят, что мы свое слово держим. Мол, «вернемся назавтра с другим подарком», а когда мы и вправду с другим подарком вернемся, тут они и впечатлятся, ясно? Надо им время дать, пусть подарок-то проверят, налюбуются, еще захотят. Да по любому, таким гигантам, как этот Каркус, чересчур много говорить не надо, они, чтоб не напрягаться, убьют, и все дела. Так что мы поклонились и утопали, подыскали славную пещерку, ночку пересидели, а наутро вернулись. И тут уж Каркус сидел, как на иголках, и ждал нас.

— И вы с ним поговорили?

— Ну знамо дело. Перво-наперво подарили ему славный боевой шлем, гоблинской работы, несокрушимый вроде как… а потом сели и поболтали.

— А что он сказал?

— Не больно много, — ответил Хагрид. — Слушал больше. Но это хорошо. Про Дамблдора послушал, про то, как тот выступает супротив убийства последних гигантов в Британии. Вроде даже Каркусу шибко интересно было, о чем Дамблдор говорит. Другие, в особенности те, кто хоть немного по-английски понимает, тоже собрались послушать. Мы, когда уходили-то, чаяли, все сладится. Пообещали наутро вернуться с новым подарком… А ночью все пошло наперекосяк.

— В каком смысле? — поразился Рон.

— Дык говорю же, не могут гиганты вместе жить, — покачал головой Хагрид. — Такими кучами-то не могут. С собой совладать не могут, вот и убивают друг дружку то и дело. Мужчины меж собой бьются, женщины меж собой; те, которые прежде из разных кланов были, друг на друга идут, а еще и по мелочи — за еду, да за теплое местечко у огня. Нет, чтоб подумать, что скоро всей их расе конец придет, да бросить это грязное дело… — Хагрид тяжко вздохнул. — Вот этой ночью каша и заварилась, видели мы из своей пещерки, смотрели вниз, в долину. До утра бились, шум стоял — не приведи Мерлин. А как солнце встало, снег уже весь в кровищи, а голова евойная на дне озера.

— Чья голова? — поперхнулась Гермиона.

— Каркуса, — печально пояснил Хагрид. — Тут же новый Гарг объявился, Голгомаф.[179] — Хагрид опять глубоко вздохнул. — Мы, знамо дело, не шибко верили, что после двух дней дружбы с одним Гаргом, доведется подружиться с новым, и сдавалось нам, что Голгомаф нас и слушать не станет, но порешили рискнуть.

— Вы пошли с ним на переговоры? — скептически спросил Рон. — После того, как увидели, что он оторвал голову другому гиганту?

— Знамо дело, пошли, — пожал плечами Хагрид. — Не для того мы столько топали туда, чтоб через два дня все бросить! Вот и пошли к нему с тем подарком, который для Каркуса был. По правде сказать, я и рта не успел открыть, а уж понял, что все пропало. Сидит он там, значит, косится на нас. Здоровенный, каких мало. Волосы черные, зубы кривые, на шее бусы из костей. Вроде как из человеческих. Подхожу я, значит, подаю ему большой рулон драконьей кожи и говорю: «Подарок Гаргу гигантов…», а дальше понимаю, что вишу в воздухе вверх тормашками, а за ноги меня держат двое его дружков.

Гермиона в ужасе прижала ладонь ко рту.

— Как же ты выбрался? — поразился Гарри.