Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова)

Профессор Макгонаголл достала из кармана халата палочку, взмахнула, и из ниоткуда возникли три деревянных полукресла с прямыми спинками, значительно отличающиеся от тех удобных ситцевых кресел, которые наколдовал Дамблдор во время слушания дела Гарри. Гарри сел, посматривая на Дамблдора через плечо. Директор одним пальцем погладил золотисто оперенную голову Фоукса. Феникс тут же проснулся. Он вытянул вверх изящную шею и блестящими темными глазами глянул на Дамблдора.

— Нам понадобится подавать сигнал, — очень тихо произнес Дамблдор птице.

Вспыхнуло пламя, и феникс исчез.

Затем Дамблдор склонился над одним из хрупких серебряных приборов, чьего предназначения Гарри никогда не знал, перенес на свой стол, сел перед ним и легко прикоснулся к прибору кончиком волшебной палочки.

Прибор, звякнув, ожил, и немедленно раздался ритмичный перезвон. Из крошечной серебряной трубочки наверху заклубился бледно-зеленый дымок. Дамблдор внимательно разглядывал дым и хмурился. Несколько секунд спустя небольшие клубы дыма превратились в ровную струю, которая становилась все гуще, извивалась в воздухе… и превратилась в голову змея с разинутой пастью. Гарри забеспокоился, подтвердит ли прибор его рассказ: он в нетерпении взглянул на Дамблдора, ожидая признания своей правоты, но Дамблдор не поднимал глаз.

— Конечно, конечно, — пробормотал Дамблдор, должно быть сам себе, без малейшего признака удивления продолжая следить за струей дыма. — А по сути разделились?

Этот вопрос был непонятен Гарри ни с какой стороны. Неожиданно дымный змей раздвоился, и в полутьме, свиваясь в кольца, образовались две змеи. С видом мрачного удовлетворения Дамблдор еще раз коснулся палочкой прибора, перезвон стал медленнее и совсем стих, дымовые змеи побледнели, растаяли туманом и исчезли.

Дамблдор отнес прибор обратно на высокий столик. Гарри увидел, что многие директора школы следят за ним со своих портретов, но, как только понимают, что Гарри это заметил, они тут же вновь впадают в притворную спячку. Захотелось было спросить, зачем нужен этот странный серебряный прибор, но прежде чем Гарри успел открыть рот, из-под самого потолка, справа от них донесся оклик: волшебник по имени Эврар, слегка запыхавшись, опять появился на своем портрете.

— Дамблдор!

— Какие новости? — тотчас же осведомился у него Дамблдор.

— Я звал до тех пор, пока не пришли, — маг вытер лоб занавесью, висевшей за его спиной, — сказал, что слышал, как кто-то направился вниз… они еще сомневались, верить мне или нет, но все-таки спустились проверять… вы же знаете, там портретов вообще нет, следить неоткуда. В общем, пару минут спустя его принесли. Выглядит он неважно, весь в крови; когда они ушли, я сбегал на портрет Эльфриды Крагг,[188] чтобы получше рассмотреть…

Рон судорожно дернулся.

— Хорошо, — заметил Дамблдор, — надеюсь, Дилис увидит, когда он появится, тогда…

В этот момент на своей картине появилась ведьма с седыми локонами; кашляя, присела в кресло и сообщила:

— Дамблдор, да, его привезли в клинику святого Мунго… несли мимо моего портрета… он совсем плох…

— Благодарю вас, — кивнул Дамблдор и повернулся к профессору Макгонаголл: — Минерва, мне нужно, чтобы вы сходили и разбудили остальных детей Уизли.

— Конечно…

Профессор Макгонаголл встала и поспешно направилась к двери. Гарри искоса взглянул на Рона, тот выглядел ужасно.

— А, Дамблдор… что насчет Молли? — профессор Макгонаголл остановилась в дверях.

— Этим займется Фоукс, когда закончит следить за всеми, кто на подступах, — ответил Дамблдор. — Но возможно Молли уже в курсе… у нее прекрасные часы…

Гарри понял, какие часы имеет в виду Дамблдор — эти часы показывали не время, а местонахождение и состояние всех членов семьи Уизли, — и с замиранием сердца подумал, что стрелка мистера Уизли сейчас, должно быть, указывает на «смертельную опасность». Но ведь уже очень поздно. Миссис Уизли, наверное, спит, и не смотрит на часы. Гарри похолодел, когда вспомнил боггарта миссис Уизли, который обернулся трупом мистера Уизли, вспомнил перекошенные очки, потеки крови на лице… но мистер Уизли не умрет… не может этого быть…

Дамблдор уже копался в серванте за спинами Гарри и Рона. Он извлек оттуда старый закопченный чайник, принес и аккуратно поставил на стол. Поднял палочку и шепнул: «Portus!» Чайник задрожал и вспыхнул загадочным, синим пламенем, когда он совсем почернел, вибрация прекратилась.

Дамблдор перешел к другому портрету, на сей раз — к проницательного вида магу с острой бородкой, одетому в зеленые с серебром цвета Слизерина, который, похоже, спал так крепко, что голоса Дамблдора, пытающегося его разбудить, не слышал.

— Финеас. Финеас.

Обитатели портретов, которыми был увешан кабинет, больше не притворялись спящими, они высунулись из рам, чтобы получше видеть происходящее. Но поскольку маг проницательной наружности продолжал делать вид, что спит, то к Дамблдору присоединились и портреты:

— Финеас! Финеас! ФИНЕАС!

Дальше притворяться он уже не мог, поэтому театрально вздрогнул и широко открыл глаза.

— Меня кто-то звал?