Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова)

Словно черви, душу Гарри точили воспоминания. Он никогда не сомневался, что его родители были замечательными людьми, а измышлениям Снейпа по поводу характера его отца Гарри никогда не придавал значения. Разве другие, Хагрид, например, или Сириус, не уверяли Гарри, что его отец был прекрасным человеком? ( «Ага, только посмотри, что из себя представлял сам Сириус… — проворчал внутренний голос Гарри. — Один другого стоил…»). Да, когда-то ему довелось подслушать, как профессор Макгонаголл упомянула, что его отец и Сириус в школе хулиганили, но по ее словам выходило, словно они просто были предшественниками близнецов Уизли, а представить Фреда и Джорджа, ради забавы подвесивших кого-нибудь вниз головой, Гарри не мог… разве только если кого-нибудь, кого они не терпеть не могут… Малфоя какого-нибудь, или еще кого, кто сам нарвался…

Гарри попытался зацепиться за мысль, что Снейп сам нарвался на то, что получил от Джеймса, но ведь Лили спрашивала: «Что он тебе сделал?» И ведь Джеймс ей ответил: «Все дело скорее в факте его существования вообще». Ведь Джеймс затеял это все только потому, что Сириус заявил, как ему скучно?.. Гарри пришло на память сказанное Люпиным на Гриммолд-плейс: Дамблдор назначил Люпина префектом в расчете на то, что ему удастся повлиять на Джеймса и Сириуса… но в думосбросе Люпин сидел как ни в чем не бывало…

Гарри напоминал себе, что Лили вмешалась в происходящее: мама-то оказалась на высоте. Но тут же вспоминал, с каким лицом она кричала на Джеймса, и от этого ему становилось еще хуже: она явно ненавидела Джеймса, и Гарри представить себе не мог, как же они, в конце концов, поженились. Гарри даже приходило в голову, а не заставил ли ее Джеймс силой…

Почти пять лет мысли об отце грели и воодушевляли Гарри. Всякий раз, когда ему говорили, что он похож на Джеймса, Гарри распирало от гордости. А теперь… теперь при мысли о нем Гарри становилось тоскливо и пусто.

Пасхальные каникулы шли, и дни становились все ветренее, погожее и теплее, но Гарри, как и другие пяти- и семикурсники, сидел взаперти, готовясь к экзаменам и гуляя только в библиотеку и обратно. Он делал вид, что причина его плохого настроения только в надвигавшихся экзаменах, а поскольку всех гриффиндорских приятелей от учебы уже тошнило, то никто не сомневался.

— Гарри, я к тебе обращаюсь, ты меня слышишь?

— Угу?

Гарри огляделся. К его столу в библиотеке, за которым он сидел в одиночестве, подошла растрепанная от ветра Джинни Уизли. Дело было воскресным вечером: Гермиона уже отправилась в гриффиндорскую башню повторять Древние руны, а у Рона шла тренировка по квиддичу.

— А, привет, — поздоровался Гарри, придвигая к себе учебники. — Почему ты не на тренировке?

— Она закончилась, — ответила Джинни. — Рону пришлось увести Джека Слопера в больничное крыло.

— Почему?

— Ну, точно мы не знаем, но считаем, что он сам себя огрел битой, — Джинни тяжело вздохнула. — В общем… вот, посылка пришла, только-только из рук Амбридж — все это время досмотр проходила.

Джинни положила на стол коробку, завернутую в оберточную бумагу: посылку явно разворачивали и потом небрежно заворачивали вновь. Наискосок посылку пересекала надпись красными чернилами: «Проверено и пропущено Главным дознавателем «Хогвартса».

— Там пасхальные яйца[241] от мамы, — пояснила Джинни. — Одно для тебя… держи.

Джинни вручила ему красивое шоколадное яйцо, украшенное маленькими глазированными снитчами, и, судя по упаковке, с коробочкой Зашипенных крутопчел внутри. Гарри глянул на яйцо и с ужасом почувствовал, как к горлу подступил ком.

— Гарри, ты чего? — тихо спросила Джинни.

— Все нормально, — хрипло бросил Гарри.

От комка в горле стало больно. Гарри не мог понять, отчего на него так подействовало пасхальное яйцо.

— Ты в последнее время совсем неважно выглядишь, — настаивала Джинни. — Знаешь, я уверена, что если тебе просто поговорить с Чо…

— Да не с Чо я хочу говорить, — грубо оборвал ее Гарри.

— А с кем? — внимательно посмотрела на него Джинни.

— Я…

Гарри оглянулся вокруг, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. Мадам Пинс стояла за несколько стеллажей от них, заваливая грудой книг обалдевшую Ханну Аббот.

— Я так хочу поговорить с Сириусом, — шепнул Гарри, — но понимаю, что не получится…

Джинни продолжала озабоченно созерцать Гарри. Он развернул свое пасхальное яйцо, отломил изрядный кусок, просто чтобы чем-нибудь отвлечься, и сунул в рот, хотя есть совсем не хотелось.

— Ну, — медленно начала Джинни, тоже откусывая от своего яйца, — если тебе правда так хочется поговорить с Сириусом, то, я думаю, можно это устроить.

— Ага, как же, — уныло отмахнулся Гарри, — только Амбридж следит за каминами и читает всю почту.

— Когда растешь бок о бок с Фредом и Джорджем, — задумчиво произнесла Джинни, — то иногда в голову начинает приходить, что нет ничего невозможного, главное, чтобы наглости хватило.