Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова)

— Хагрид, сдается мне, тебе было сказано, — раздался низкий мужской голос, — что впредь ты здесь нежеланный гость?

На мгновение почудилось, будто к ним, сквозь пеструю зеленую полутьму плывет обнаженный мужской торс, потом обнаружилось, что ниже талии он плавно переходит в гнедой конский круп. У кентавра было надменное скуластое лицо и длинные черные волосы. Как и Хагрид, он был вооружен — за плечом висел полный стрел колчан и длинный лук.

— Как жизнь, Магориан?[250] — осторожно поинтересовался Хагрид.

За спиной Магориана зашелестели деревья, и следом появились еще четыре или пять кентавров. Гарри узнал вороного бородатого Бейна,[251] с которым познакомился почти четыре года назад, той же ночью, что и с Флоренцо. Бейн и виду не подавал, что прежде уже встречал Гарри.

— Вот как, — обронил Бейн с неприятной интонацией и обратился к Магориану: — Кажется, мы уже решили, как поступим, если этот человек когда-либо вновь сунется в Лес?

— «Этот человек» — обо мне что ли? — вспылил Хагрид. — И все потому, что не дал вам смертоубийство учинить?

— Тебе не следовало вмешиваться, Хагрид, — заявил Магориан. — Наши обычаи — не чета вашим, и наши законы — тоже. Флоренцо предал и опозорил нас.

— С чего вы это взяли, не пойму, — раздраженно буркнул Хагрид. — Да ничего такого он не сделал, просто помог Альбусу Дамблдору…

— Флоренцо стал прислуживать людям, — произнес серый кентавр с суровым, изборожденным морщинами лицом.

— «Прислуживать!» — передразнил Хагрид. — Да он Дамблдору услугу оказал и все дела…

— Он всуе разменял среди людей наши знания и наши секреты, — негромко проговорил Магориан. — Такому бесчестью нет прощения.

— Ну, тебе виднее, — пожал плечами Хагрид, — но мое мнение — вы бо-ольшую ошибку делаете…

— Так же, как и ты, человек, — заверил его Бейн, — если вернулся в наш Лес, хотя мы тебя предупреждали…

— Слушай, — сердито начал Хагрид, — на этот «наш» Лес у меня прав не меньше твоего. И кто сюда приходит и уходит, не твое дело…

— Как раз это отныне не твое дело, Хагрид, — вкрадчиво произнес Магориан. — Сегодня я позволю тебе пройти, потому что с тобой твои детеныши…

— Они не его! — высокомерно прервал его Бейн. — Это ученики, Магориан, из школы! И, может быть, они уже воспользовались уроками предателя Флоренцо.

— Пусть так, — ровно сказал Магориан, — но забой жеребят — страшное преступление, невинных мы трогать не станем. А ты, Хагрид, сегодня можешь проходить. Но впредь держись отсюда подальше. Когда ты помог предателю Флоренцо сбежать от нас, право на дружбу с кентаврами ты утратил.

— Еще чего, да чтоб я в Лес не заходил из-за вашего стада ослищ?! — громогласно высказался Хагрид.

— Хагрид, — перепуганно пискнула Гермиона, глядя, как Бейн и серый кентавр забили копытами, — пойдем, пожалуйста, пойдем отсюда!

Хагрид двинулся вперед, по-прежнему держа арбалет наготове и не сводя угрожающего взгляда с Магориана.

Когда кентавры уже скрылись из виду, вслед им раздался оклик Магориана:

— Хагрид, нам известно, кого ты прячешь в Лесу! И наше терпение на исходе!

Хагрид обернулся с таким видом, что вот-вот рванет обратно к Магориану.

— Потерпите его столько, сколько надо! Лес такой же его, как и ваш! — заорал он, а Гарри с Гермионой, пытаясь его удержать, изо всех сил налегли на Хагридову кротовую жилетку.

Хагрид насупленно глянул вниз, и, от вида того, как навалились на него ребята, выражение его лица стало изумленно-растроганным: видимо, он даже ничего не почувствовал.

— Ну-ну, уймитесь, — он повернулся и зашагал дальше, ребята, пыхтя, припустили следом. — Вот же ослищи треклятые, э? — буркнул он.

— Хагрид, — запыхавшись начала Гермиона, пробираясь в обход уже знакомых по пути сюда зарослей крапивы, — если кентаврам не нравится, что в Лесу люди, то, вообще-то, как же мы с Гарри сможем…

— Дык, слыхала, что они говорили, — отмахнулся Хагрид, — жеребят они не обидят, то бишь — детей. Короче, не дадим этим гаврикам тут командовать.

— А идея была неплохая, — шепнул Гарри приунывшей Гермионе.

Наконец они добрались до тропинки, еще десять минут спустя деревья начали редеть, над головой вновь замелькало ярко-голубое небо, а издалека стали доноситься явственные аплодисменты и ликующие вопли. Когда показался квиддичный стадион, Хагрид приостановился за деревом:

— Еще один гол забили? Или чего, матч уже закончился, что ли?

— Не знаю, — уныло ответила Гермиона.

Гарри посмотрел, что вид у нее — хуже некуда: в волосах застряла куча хворостинок и листьев, мантия в нескольких местах порвана, а лицо и руки исполосованы царапинами. Он понимал, что и сам выглядит не лучше.

— Слышьте, сдается мне, что все закончилось! — Хагрид все выглядывал в сторону стадиона. — Гляньте… там народ уже двинул… ежели поторопитесь, к толпе прибьетесь, так никто и не сообразит, что вас там не было!

— Хорошая мысль, — согласился Гарри. — Ладно… тогда до встречи, Хагрид.

— Этого не может быть, — срывающимся голосом зачастила Гермиона, как только они отошли подальше, и Хагрид уже не мог услышать. — Этого не может быть. Нет, это просто невероятно.