Гарри Поттер и Полукладбище Лунопухов (СИ)

— Гарри, ты… Ты боишься, что… Но ведь я чувствовала, что у тебя с «этим самым» все в порядке, весь вечер тогда чувствовала! И… И позже тоже! Так что твоя функция отлично работает! А если что… Если что мы можем снова выпить этого испорченного «Феликса», ведь сначала-то все было хорошо, а если потом нас застукают, как мадам Помфри, там два первых часа все нормально было, и мы успеем…

— Он не испорченный, — глухо произнес Гарри, собирая себя в кучку. — Он… Он сработал ровно так, как надо. То, что мадам Помфри нас застукала — это на самом деле и была удача.

— Что? Что ты имеешь в виду, Гарри? Ты… Ты не хочешь детей? Я думала…

— Я хочу! — Гарри старался говорить как можно спокойнее, но получалось это отвратительно. — У меня никогда не было семьи, и… я очень, очень хочу. И в прошлом году, когда ты так переживала из-за того самого предсказания… Извини, но я в глубине души колесом по стенам ходил. Не выдал этого, конечно, чтобы тебя не расстраивать, но…

— После «но» обычно самая-то пакость и идет, — на глаза Гермионы начали наворачиваться слезы. — Говори, Гарри. Это уж-жасно важно для меня, так что говори. И ничего не утаивай.

— Не буду. Потому что это и правда ужасно важно. И… И это коснется тебя больше, чем меня, если… если я прав. Понимаешь, я — его якорь, пусть и случайный. А якоря… Якоря стремятся возродить Тома, так?

Она побледнела значительно сильнее, чем он до этого.

— Ты же… Ты же не думаешь?..

— В дневник, чтобы Том возродился, надо было писать. Диадему, как, я полагаю, и кольцо, и этот медальон, что мы сейчас ищем — надеть. Чаша все время провоцировала… — он чуть не сказал «Беллу», но сдержался; впрочем, это не было утаиванием, поскольку не относилось к предмету разговора, — выпить из нее. Змея укусила Люциуса, и теперь он уже не Люциус, а Том. У меня яда нет и впрыскивать его я не могу. И?

Гермиона сидела с совершенно прямой спиной.

— Ты считаешь, что… Том может возродиться в одном из наших с тобой… или даже в обоих, потому что его в тебе тоже два… Но ведь… Но ведь он же не возродился из медальона?! И Артур… Его ведь тоже укусила змея, но он не…

— Когда змея убила Артура, Том уже имел тело, причем именно то, которое хотел — с моей кровью и так далее. Так что во втором себе он не видел необходимости. Майор уже высказывал гипотезу, что там, в этих якорях, какой-то предохранитель есть, от двух Томов сразу. А медальон… Может быть, когда Том развеялся, Кричер этот медальон уже не носил. По крайней мере, когда он его утаскивал, он в кармане брюк был, а не на шее. Или у домовиков мощная сопротивляемость, так что змея успела раньше. Или домовики ему вообще не годятся. Ну или надо было еще что-то сделать, открыть этот медальон, например. Я… Я не знаю. Меня просто парализует от той мысли, что…

— …Что Том мог бы возродиться… в нашем ребенке? Но ведь он сейчас жив, в смысле — не-мертв? Ты же сам только что говорил про предохранитель!

— Я… Я просто не могу не убить его, ну или не развоплотить при первой же возможности. Иначе я просто не смогу простить себя за тех, кого он убьет или замучает, если я этого не сделаю. И прямо убьет в то время, которое он призраком бы болтался, и за счет подготовки, которую он сейчас вовсю ведет… А если я буду думать, что он может…

— Ты думаешь… Но ведь дети будут уже отделены от тебя! Они будут уже только во мне, в моей матке, я имею в виду, или даже вообще уже родятся! И никакой связи с якорем уже не будет!

— Это все равно будут мои дети, — он горько усмехнулся. — Сама же сказала. Отцовская связь — она, конечно, не физическая… Но я папу и маму до сих пор чувствую, хотя они и погибли давно. А магия, проклятия все эти… Я так и не понял, как она работает, эта магия, я же не ты… Но если Том смог проклясть должность профессора ЗОТИ…

— …То есть абстрактную концепцию, — спокойно-мертвым голосом уточнила Гермиона.

— Ну… Да. Абстрактную. Дамблдор сказал мне, что и он, и другие волшебники, включая Разрушителей Проклятий, искали физический объект, к которому Том мог бы это проклятие привязать, и за почти уже четыре десятка лет так и не нашли…

— …То для этой магии проклятия будет достаточно того, что это твой ребенок? И даже ЭКО и прочее всякое такое не помогут? Хм. Это как с законом Гэмпа, — на мгновение она словно бы переместилась в Класс Трансфигурации. — Он тоже имеет дело с абстрактными концепциями, я имею в виду Исключения. Да. Ты прав, Гарри. Ты п-п-ИК!-прав.

— Прости.

— Тут нечего п-прощать, — подавляя рыдания возразила она. — С-спасибо, что с-сказал.

— Я не мог не… Эта тварь… Эта тварь убила не только моих родителей. Но и меня тоже — по крайней мере, с большой долей вероятности. А теперь… Особенно когда я услышал про ребенка Нарциссы… Которого он для своего сраного ритуала готовит… Он не только мое прошлое и настоящее убил. Но и будущее. Мою самую заветную мечту. Ту, которую я видел в том самом зеркале на первом курсе. И про которую я тебе рассказывал в нашей Лаборатории на третьем.