Гарри Поттер и принц-полукровка

– Я не о твоем самозваном Принце, – Гермиона посмотрела на злополучный учебник с такой неприязнью, словно он ей нагрубил, – а совсем о другом. Перед библиотекой я зашла в туалет. Там было человек десять девочек – в том числе Ромильда Вейн, – и они решали, как бы подсунуть тебе любовный напиток. Они дружно мечтают попасть на вечер к Дивангарду и, похоже, накупили у Фреда с Джорджем приворотного зелья, которое, боюсь, действует…

– Что ж ты его не конфисковала? – вознегодовал Гарри. Немыслимо, чтобы маниакальная страсть Гермионы к соблюдению правил вдруг пропала в самый критический момент!

– Они же не взяли его с собой в туалет, – обиженно ответила Гермиона. – Просто обсуждали тактику. А поскольку вряд ли даже Принц-полукровка, – она еще раз враждебно покосилась на учебник, – знает противоядие к десятку любовных зелий сразу, я бы на твоем месте уже пригласила кого-нибудь, чтоб отсечь остальных. Вечеринка завтра – они готовы на крайности.

– Но мне не хочется никого приглашать, – пробормотал Гарри. Он по-прежнему старался не думать о Джинни, хотя она упорно проникала в его сны, да так, что оставалось лишь благодарить судьбу за неспособность Рона к легилименции.

– В общем, у Ромильды вид решительный, так что следи за тем, что пьешь, – мрачно подытожила Гермиона.

Она продвинула вперед длинный пергаментный свиток с работой по арифмантике и застрочила дальше. Гарри следил за ней, витая мыслями где-то далеко.

– Подожди-ка, – медленно проговорил он. – Ведь Филч запретил товары из «Удивительных Ультрафокусов Уизли»?

– С каких пор у нас обращают внимание на запреты Филча? – отозвалась Гермиона, не переставая писать.

– Но говорили, что всех сов обыскивают? Как же им удалось протащить в школу любовное зелье?

– Фред и Джордж рассылают их под видом духов и микстуры от кашля, – объяснила Гермиона. – У них это входит в совиную доставку.

– Ты прямо эксперт.

Гермиона посмотрела на него примерно так же, как на его «Высшее зельеделие».

– Это было написано на пузырьках, которые они показывали нам с Джинни летом, – холодно сказала она. – Я, знаешь ли, ничего никому не подливаю… и не притворяюсь, будто подлила, что, по-моему, не лучше…

– Ладно, ладно, забудем, – быстро перебил Гарри. – Важно другое: Филча обдурили, так? Зелье попало в школу под видом чего-то другого! Почему же тогда Малфою не протащить ожерелье?..

– Гарри… не начинай…

– Нет, ты скажи почему?

– Потому, – вздохнула Гермиона. – Сенсоры секретности распознают порчу, проклятия и скрытные чары. Они используются против черной магии, для обнаружения заговоренных предметов. Мощную порчу, такую, как на ожерелье, они распознали бы в пять секунд. Но то, что просто перелили в другую бутылку… А потом, любовные зелья – не черная магия, они не опасны…

– Тебе легко говорить, – буркнул Гарри, вспомнив Ромильду Вейн.

– …и понять, что это не микстура, должен был Филч, а он не очень хороший колдун и вряд ли отличит одно зелье от…

Гермиона осеклась; Гарри тоже услышал шорох. Кто-то подкрадывался к ним сзади из темноты вдоль книжных стеллажей. Они замерли. Через мгновение из-за полки появилась хищная физиономия мадам Щипц; она несла лампу, которая весьма нелестно освещала ее впалые щеки и длинный крючковатый нос.

– Библиотека закрывается, – объявила она. – Будьте добры положить все, что взяли, на… Что ты сделал с книжкой, чудовище?

– Это не библиотечная, это моя! – выкрикнул Гарри и вцепился в «Высшее зельеделие», на которое уже легла когтистая рука мадам Щипц.

– Позор! – зашипела она. – Святотатство! Осквернение!

– Подумаешь, кто-то что-то написал! – возразил Гарри, пытаясь вырвать книгу.

Казалось, мадам Щипц вот-вот хватит удар. Гермиона спешно сгребла свои вещи, вцепилась Гарри в руку и поволокла его к выходу.

– Будешь так себя вести, она запретит тебе доступ в библиотеку. Зачем только ты приволок эту глупую книгу?

– Знаешь, Гермиона, если она псих ненормальный, я не виноват. Или, может, она слышала, что ты говорила про Филча? Я всегда подозревал, что между ними что-то есть…

– О-о, ха-ха…

Гарри и Гермиона, радуясь, что можно больше не шептаться, прошли по пустынным коридорам под лампами и вернулись в общую гостиную; всю дорогу они спорили о существовании тайного романа между Филчем и мадам Щипц.

– Финтифлюшки, – сказал Гарри, обращаясь к Толстой Тете. Это был новый, праздничный, пароль.

– И вам того же, – с плутоватой улыбкой ответила Толстая Тетя и качнулась вперед, пропуская их.

– Привет, Гарри! – крикнула Ромильда Вейн, едва он вскарабкался в дыру за портретом. – Хочешь ледниколы?

Гермиона оглянулась на Гарри через плечо: дескать, что я говорила?

– Нет, спасибо, – не раздумывая ответил он. – Мне не очень нравится.

– Тогда возьми вот это. – Ромильда сунула ему в руки коробку. – Шоколадные котлокексы с огневиски. Мне бабушка прислала, а я не люблю.

– А… да… большое спасибо, – пробормотал Гарри, не придумав, что бы еще сказать. – Э-э… мы тут как раз шли…

Он поспешил за Гермионой, и его жалкий лепет постепенно замер.