Гарри Поттер и Принц-Полукровка

— На сей раз, — ответил Думбльдор, — в мои воспоминания. Надеюсь, ты найдешь их весьма познавательными и в достаточной мере точными. Прошу вперед, Гарри…

Гарри склонился над дубльдумом, коснулся лицом прохладной поверхности воспоминаний и, как всегда, полетел сквозь темноту. Пару секунд спустя его ноги ударились о землю, он открыл глаза и обнаружил, что они с Думбльдором стоят на оживленной улице старого Лондона.

— А вот и я, — Думбльдор радостно показал на высокого человека, который переходил дорогу перед лошадью, везущей тележку с молоком.

У молодого Думбльдора были каштановые волосы и борода. Он перешел на их сторону улицы и зашагал по мостовой, привлекая множество любопытных взглядов экстравагантным бархатным костюмом цвета спелой сливы.

— Клевый прикид, сэр, — не сдержавшись, заметил Гарри; Думбльдор только хихикнул. Они на коротком расстоянии последовали за его молодым воплощением и вскоре увидели довольно мрачное прямоугольное здание, окруженное высокой оградой, прошли в чугунные ворота и оказались посреди голого двора. Молодой Думбльдор поднялся на крыльцо и один раз стукнул во входную дверь. Очень скоро ему открыла неряшливая девица в фартуке.

— Добрый день. У меня назначена встреча с миссис Коул. Насколько я знаю, она всем здесь заведует?

— Ага, — ответила девица, очумело рассматривая Думбльдора. — У-м-м… щас… МИССИС КОУЛ! — заорала она, обернувшись через плечо.

Гарри услышал в отдалении голос, что-то прокричавший в ответ. Девица снова повернулась к Думбльдору:

— Входите, они щас подойдут.

Думбльдор прошел в вестибюль, выложенный черной и белой плиткой; все здесь было бедно, но безупречно чисто. Гарри и старший Думбльдор вошли следом. Не успела закрыться входная дверь, как появилась очень худая и крайне озабоченная женщина. Ее острое лицо казалось скорее измученным, нежели злым; направляясь к Думбльдору, она на ходу отдавала распоряжения другой помощнице в фартуке.

— …и отнеси Марте наверх йод, Билли Стаббс опять содрал болячки, а Эрик Уолли перепачкал все простыни, из него так и сочится — у бедняги, кроме всего прочего, ветрянка, — говорила она будто в пространство. Тут ее взгляд упал на Думбльдора, и она замерла в таком изумлении, словно на пороге дома стоял жираф.

— Добрый день, — сказал Думбльдор и протянул руку.

Миссис Коул открыла рот.

— Мое имя — Альбус Думбльдор, я писал и просил о встрече. Вы любезно пригласили меня зайти сегодня.

Миссис Коул поморгала и, видимо, убедившись, что Думбльдор не галлюцинация, слабым голосом ответила:

— Да-да… так-так… тогда… вам лучше пройти ко мне. Да-да.

Она провела Думбльдора в комнатку, служившую, судя по всему, и кабинетом, и гостиной. Обстановка была столь же бедной, как и в вестибюле, а мебель — старой и разрозненной. Миссис Коул указала Думбльдору на шаткое кресло, а сама села за стол, заваленный разными вещами, и нервно уставилась на гостя.

— Как вы знаете из моего письма, я прибыл обсудить будущее Тома Реддля, — начал Думбльдор.

— Вы член семьи? — осведомилась миссис Коул.

— Нет, я преподаватель, — ответил Думбльдор, — и хочу предложить Тому место в моей школе.

— Что за школа?

— Она называется «Хогварц», — сообщил Думбльдор.

— А почему вас волнует судьба Тома?

— Мы считаем, что он обладает необходимыми нам качествами.

— То есть, он получил стипендию? Но как? Он ведь не подавал заявки.

— Он записан в нашу школу с рождения…

— Кто его записал? Родители?

Миссис Коул, очень некстати, оказалась умной, дотошной женщиной. Думбльдор, похоже, был того же мнения: Гарри увидел, что он осторожно достал из кармана бархатного костюма волшебную палочку, а другой рукой незаметно взял со стола пустой лист бумаги.

— Прошу, — Думбльдор, легонько взмахнув палочкой, передал собеседнице бумагу. — Думаю, это все прояснит.

Глаза миссис Коул ненадолго замутились и вновь обрели фокус. Какое-то время она внимательно вчитывалась в абсолютно пустой лист.

— Похоже, тут все по форме, — удовлетворенно сказала она, возвращая «документ», и внезапно заметила бутылку джина и два бокала. Пару секунд назад их на столе не было.

— Э-э… осмелюсь предложить бокал джина, — произнесла она чрезвычайно светским тоном.

— Сердечно благодарен, — просиял Думбльдор.

Скоро стало ясно, что в употреблении горячительных напитков миссис Коул не новичок. Щедро налив себе и посетителю, она мигом осушила свой бокал, открыто облизала губы и в первый раз улыбнулась Думбльдору. Тот не замедлил воспользоваться удачей.

— Я подумал: может, вы знаете что-то о судьбе Тома? Кажется, он родился здесь, в приюте?

— Да, — подтвердила миссис Коул, наливая себе еще джина. — Я тогда только начала тут работать, поэтому помню все как сейчас. Вечер перед Новым годом. Снег, холодрыга, ну, представляете. Погодка мерзейшая. И девчушка, немногим старше, чем я в то время. Бедняжка, насилу добрела до нашего порога. Не она первая, м-да... Мы ее приняли, и через час она родила ребеночка. А еще через час померла.

Миссис Коул значительно покивала и основательно отхлебнула из бокала.

— Она сказала что-нибудь перед смертью? — спросил Думбльдор. — Что-нибудь об отце ребенка?