Гарри Поттер и Принц-полукровка

— Да, Гарри, ты способен любить, — подтвердил Дамблдор с таким видом, будто прекрасно знал о недоговорённом. — И это, учитывая всё, что ты пережил, — достойно уважения и восхищения. Ты всё ещё слишком юн, чтобы понять свою неординарность.

— Выходит, слова пророчества, будто «Тёмный лорд не знает, что сила рождённого ждёт», означают всего лишь мою способность… любить? — Гарри был слегка разочарован.

— Да, всего лишь — любить. Но не стоит забывать: Волдеморт сам дал пророчеству возможность осуществиться. Помнишь, год назад я говорил, что именно Волдеморт избрал тебя своим самым опасным соперником — и его выбор сделал тебя таковым!

— Но не всё ли равно…

— Нет, не всё равно! — Дамблдор начал терять терпение. Он направил на юношу чёрную искалеченную руку и воскликнул: — Ты придаёшь пророчеству слишком большое значение!

— Но ведь, — оторопел Гарри, — ведь вы сами сказали, что пророчество означает…

— Если бы Волдеморт так и не услышал это предсказание, разве тогда оно исполнилось бы? Разве оно имело бы значение? Конечно, нет! Неужели ты думаешь, что любое предсказание из Зала Пророчеств обязательно исполняется?

— Но… — начал Гарри в замешательстве, — но в прошлом году вы сами сказали, что один из нас должен убить другого…

— Гарри, Гарри… Должен — только потому, что Волдеморт допустил роковую ошибку и действовал согласно словам профессора Трелони! Если бы он не убил твоего отца, разве сейчас ты желал бы мести так страстно? Конечно, нет! Разве, не пожертвуй Лили своей жизнью, ты располагал бы непреодолимой для Волдеморта защитой? Конечно, нет, Гарри! Неужели ты не понимаешь?! Волдеморт, как всякий тиран, своими руками создал себе смертельного врага! Имеешь ли ты представление, насколько тираны боятся людей, которых угнетают? Каждому деспоту ясно, что рано или поздно среди множества его жертв непременно найдётся тот, кто осмелится нанести ответный удар! Волдеморт не исключение: он всегда был настороже, в ожидании смельчака, способного бросить ему вызов. Услышал пророчество и немедленно приступил к действиям, а в результате не только сам выбрал человека с наибольшими шансами его прикончить, но и сам дал ему в руки смертельное оружие!

— Но…

— Тебе просто необходимо понять! — Дамблдор поднялся и принялся расхаживать по кабинету; Гарри никогда ещё не видел директора таким взволнованным. — Пытаясь убить тебя, Волдеморт сам выбрал выдающегося человека, который сейчас сидит напротив меня, и вручил ему орудие убийства! Волдеморт сам виноват в том, что ты мог читать его мысли, узнавать его цели, и даже говорить на языке змей, на котором он отдавал приказы. И тем не менее, Гарри, несмотря на твою уникальную способность проникать в мир Волдеморта (а любой Пожиратель смерти готов на убийство за твой непрошеный дар), тебя никогда не привлекало могущество Тёмных сил, ни разу, ни на секунду ты не выразил ни малейшего желания стать последователем Волдеморта!

— Ещё бы! — возмутился Гарри. — Он убил моих родителей!

— Другими словами, ты защищён своей способностью любить! — провозгласил Дамблдор. — Только эта защита в состоянии удержать от соблазна уподобиться в величии Волдеморту! И, несмотря на все искушения, на все выпавшие тебе страдания, ты сохранил своё сердце чистым, таким же чистым, как в одиннадцать лет, когда смотрел в зеркало, отражавшее самое сокровенное желание, и видел в нём не богатства или бессмертие, а единственный способ противостоять Волдеморту. Известно ли тебе, Гарри, сколь немногие волшебники могут увидеть в том зеркале то, что увидел ты? Волдеморту ещё тогда следовало понять, с чем он имеет дело, но он не догадался!

Однако теперь он знает. Ты бывал в его разуме без малейшего вреда для себя, он же, как выяснилось в Министерстве, не может владеть твоим, не ощущая при этом смертельных мучений. Не думаю, Гарри, что Волдеморт понимает причину, но он с такой поспешностью изуродовал собственную душу, что не успел задуматься и осознать: незапятнанная и цельная душа несравнимо сильней.

— Но, сэр, — Гарри неимоверным усилием убрал из голоса протестующие нотки, — всё равно, в конечном счёте результат один, разве нет? Я должен попытаться убить его, или…

— Должен? — уточнил Дамблдор. — Должен, разумеется! Но вовсе не из-за пророчества! А оттого, что сам ты не остановишься, пока не попытаешься! И мы оба это знаем! Пожалуйста, вообрази на секунду, что ты никогда не слышал пророчества! Какие чувства ты испытывал бы к Волдеморту тогда? Подумай!

Гарри наблюдал за вышагивающим туда-сюда директором и размышлял. Размышлял о матери, об отце, о Сириусе. Думал о Седрике Диггори. Обо всех ужасных вещах, которые совершил Волдеморт. В груди у него словно разгорелся огонь, обжигавший горло.

— Я бы хотел, чтобы его не стало, — тихо ответил Гарри. — И я хотел бы прикончить его своими руками.