Гарри Поттер и Принц-полукровка

Однако, сколько бы его ни грызла совесть, Гарри ничего не мог с собой поделать. Возвращаясь вместе с Джинни с тренировок, разговаривая с ней и веселясь, он постоянно ловил себя на мысли, как бы застать девушку одну. Идеальным вариантом стала бы вечеринка у Хорохорна, потому что Рона там не будет. Но, похоже, профессор забросил свою затею. Пару раз Гарри подумывал уже попросить помощи у Эрмионы, но сомневался, что сможет выдержать её самодовольный вид. «Уж я-то знаю!» — говорило её лицо всякий раз, стоило ей заметить, как он смотрит на Джинни или смеётся над её шутками. И вдобавок юношу терзало беспокойство, что если он не решится сейчас, наверняка скоро кто-нибудь другой пригласит Джинни. В одном они с Роном были совершенно солидарны: Джинни пользовалась слишком уж большой популярностью среди мальчишек.

В общем, искушение ещё раз глотнуть Феликс Фелицис становилось сильнее с каждым днём, поскольку это был тот самый случай, когда жизненно необходимо, как выразилась Эрмиона, «удачное стечение обстоятельств». Сумасшедшие майские дни ускользали один за другим, а Рон постоянно околачивался рядом. Гарри уже почти молился, чтобы приятель в один прекрасный день решил: ничто на свете не принесёт ему большего счастья, чем взаимная любовь его сестры и лучшего друга, — и чтобы он наконец-то оставил их наедине дольше, чем на пару секунд. Но до финального квиддитчного матча об этом можно было лишь мечтать: Рон то и дело порывался обсудить с Гарри тактику предстоящей игры, ни о чём другом он и думать не мог.

В своей одержимости Рон был не одинок — лихорадка перед матчем Гриффиндор-Рэйвенкло охватила всю школу: от игры зависел результат чемпионата. Если Гриффиндор победит с перевесом более трёхсот очков (высокая планка, и всё же команда сейчас была на пике формы), то они выиграют первенство. Если перевес будет меньше трёхсот — займут второе место. Если продуют сто очков, то будут третьими после Хаффлпаффа, ну а если больше ста — окажутся в самом хвосте. И никто, понимал Гарри, никто и никогда не даст ему забыть, что он был тем самым капитаном, который привёл Гриффиндор на последнее место в таблице, впервые за двести лет.

Канун решающего матча прошёл, как и полагается: в коридорах ученики конкурирующих колледжей старались запугать команду противника; вслед игрокам скандировали обидные кричалки. Сами же члены команд или расхаживали туда-сюда, наслаждаясь вниманием, или каждую перемену, мучимые тошнотой, бегали в туалет. Каким-то образом результат игры в сознании Гарри крепко связался с успехом или неудачей в его планах относительно Джинни. Его не покидало чувство, что если они выиграют с перевесом более трёхсот очков, общее ликование и шумная вечеринка после матча могут оказаться ничуть не хуже глотка Феликс Фелицис.

Но даже за всеми нынешними заботами Гарри не покидал мучавший его вопрос: что нужно Малфою в Пожелай-комнате? Он по-прежнему проверял Карту Мародёров, и поскольку Малфоя на ней частенько не оказывалось, знал, что тот, как и раньше, проводит в комнате много времени. Гарри уже потерял надежду проникнуть туда, но оказавшись рядом, каждый раз снова пытался подобрать ключик. Однако, какими бы словами он ни высказывал свою просьбу, дверь в стене не появлялась.

За несколько дней до матча с Рэйвенкло Гарри в одиночестве спускался из гостиной на обед: Рон скрылся в ближайшем туалете — его в который раз тошнило, а Эрмиона умчалась к профессору Вектор — поговорить об ошибке, которую она, вроде бы, сделала в последней работе по Гаданиям по числам. Скорее просто по привычке Гарри направился окольным путём через коридор восьмого этажа, сверяясь по дороге с Картой Мародёров. Не заметив Малфоя на карте, он предположил, что тот опять в Пожелай-комнате, но потом обнаружил точку, обозначающую Драко, в туалете для мальчиков этажом ниже. Он находился там в компании не с Краббом или Гойлом, а с Мрачной Миртл.

Гарри так и шёл, не спуская глаз с этой невероятной пары, пока не врезался в доспехи. Оглушительный грохот вывел его из задумчивости. Покуда на шум не явился Филч, Гарри бросился вниз по мраморной лестнице и прямо по коридору. Добежав до туалета, он прижался ухом к двери, но ничего не услышал. Тогда юноша тихонько приоткрыл дверь.

Драко Малфой стоял спиной к двери, склонив белокурую голову и опершись руками о раковину.

— Не надо, — напевала Мрачная Миртл из соседней кабинки. — Не надо. Скажи мне, что случилось… я могу тебе помочь…

— Никто не может мне помочь, — простонал Малфой. Его трясло. — Я не могу это сделать… не могу… ничего не помогает… А если я вскоре не сделаю… он говорит, что убьёт меня…

Малфой плакал, плакал по-настоящему. Это так потрясло Гарри, что он буквально прикипел к полу. Слёзы струились по бледному лицу слитеринца и капали в грязную раковину. Малфой всхлипнул, дёрнулся, случайно взглянул в потемневшее зеркало и увидел стоящего в дверях Гарри.