Гарри Поттер и Принц-полукровка

Рон вынул «Продвинутую алхимию» из сумки и протянул другу. Гарри со всех ног кинулся мимо него в гостиную. Там он схватил рюкзак и, не обращая внимания на поражённые взгляды нескольких человек, уже вернувшихся с обеда, бросился назад через портретный ход и понёсся прочь по коридору восьмого этажа.

Он затормозил у гобелена с танцующими троллями, закрыл глаза и дальше пошёл медленнее.

«Мне нужно место, чтобы спрятать книгу… Мне нужно место, чтобы спрятать книгу… Мне нужно место, чтобы спрятать книгу… »

Три раза он прошагал туда и обратно вдоль голой стены. А когда открыл глаза, вход в Пожелай-комнату, наконец-то, показался. Гарри распахнул дверь, заскочил вовнутрь и захлопнул её за собой.

Несмотря на спешку, панику и ужас перед тем, что ожидает его в туалете, Гарри не мог не испытать благоговейный страх перед открывшимся ему зрелищем, и у него перехватило дыхание. Он стоял в комнате размером с большой собор, сквозь высокие окна наклонно падали лучи света. Они освещали подобие города, высокие стены которого были сложены, как догадался Гарри, из всего, что спрятали здесь обитатели Хогвартса. Дорожки и аллеи пролегали между грудами поломанной и исковерканной мебели, убранной сюда, скорее всего, затем, чтобы скрыть результаты неудачного волшебства, а может, притащенной бережливыми домовыми. К потолку уходили штабеля тысяч и тысяч книг, без сомнения, запрещённых, изрисованных или украденных. Здесь же стояли крылатые катапульты, и над горами прочих незаконных вещиц вяло парили несколько клыкастых фрисби, в которых ещё теплилось волшебство. Кучи треснувших бутылок с засохшими зельями, шляпы, драгоценности, плащи; нечто, смахивающее на скорлупу драконьих яиц, закупоренные бутылки, содержимое которых всё ещё зловеще мерцало, несколько ржавых мечей и тяжёлый, заляпанный кровью топор.

Гарри поспешно направился по одной из множества дорожек между грудами утаённых сокровищ. За огромным чучелом тролля он свернул направо, немного пробежался, свернул налево у сломанного исчезающего шкафа, куда в прошлом году засунули Монтага, и, наконец, остановился около большого буфета, на который, похоже, плеснули кислотой, поскольку его поверхность пошла пузырями. Гарри открыл одну из скрипучих дверец. Буфет однажды уже использовали как потайное место: на полке стояла клетка, но тварь в ней давно издохла, остался только пятиногий скелет. Гарри сунул книгу Принца-полукровки за клетку и захлопнул дверцу. Он задержался на секунду — сердце жутко стучало — и огляделся… Как потом отыскать книгу среди этого барахла? Вытащив расколотый бюст уродливого старикашки из ближайшей корзины, он водрузил его на буфет, где теперь была спрятана книга, напялил на голову статуи старый пыльный парик и потускневшую диадему, чтобы сделать место более заметным. И пулей полетел обратно к двери по дорожкам среди забытого хлама, выскочил в коридор и закрыл за собой дверь. Та тут же снова обернулась каменной стеной.

Гарри со всей скоростью, на какую был способен, побежал к туалету этажом ниже, засовывая по дороге «Продвинутую алхимию» Рона в свой рюкзак. Минуту спустя, тяжело дыша и чувствуя жгучую боль в груди, он снова стоял перед Снэйпом. Профессор молча протянул руку. Юноша отдал рюкзак и стал ждать.

Одну за другой Снэйп вынимал книги и рассматривал их. Наконец осталась только «Алхимия», которую он просмотрел очень тщательно и заговорил:

— Это ваша «Продвинутая Алхимия» — так, Поттер?

— Да, — ответил Гарри, всё ещё с трудом дыша.

— Вы в этом совершенно уверены, Поттер?

— Да, — подтвердил Гарри чуть твёрже.

— Тот ли это учебник «Продвинутой алхимии», что вы купили в «Завитках и Кляксах»?

— Да, — твёрдо заявил Гарри.

— Тогда почему тут на обороте обложки написано «Рунил Визлиб»?

Сердце Гарри, казалось, замерло на секунду.

— Это моё прозвище, — ответил он.

— Ваше прозвище? — повторил Снэйп.

— Ну… так меня друзья называют, — пояснил Гарри.

— Я знаю, что такое прозвище, — пронизывающие чёрные глаза Снэйпа снова остановились на Гарри.

Юноша старался не встречаться с ним взглядом. «Закрой мысли… закрой мысли… » Он ведь так этому и не научился…

— Вы знаете, что я думаю, Поттер? — очень тихо продолжил Снэйп. — Я думаю, что вы — лгун и обманщик и заслуживаете наказания. У меня. Каждую субботу. До конца семестра. Что скажете, Поттер?

— Я… я не согласен, сэр, — ответил Гарри, всё ещё избегая взгляда Снэйпа.

— Ну что же, посмотрим, как вы заговорите, когда отработаете своё наказание, — проговорил Снэйп. — Утром в субботу, Поттер. В десять часов. В моём кабинете.

— Но сэр! — отчаялся Гарри. — Квиддитч… финальный матч сезо…

— В десять часов, — прошептал Снэйп с улыбкой, обнажившей его жёлтые зубы. — Несчастный Гриффиндор… Боюсь, четвёртое место в этом году…

И, не проронив больше ни слова, он покинул туалет, оставив Гарри перед треснувшим зеркалом в таком паршивом состоянии, какое Рону, верно, ещё никогда не приходилось испытывать.