Гарри Поттер и Реликвии Смерти

Он отвернулся и побежал вверх по мраморной лестнице. Люпин, Тонкс… больше всего он хотел уметь не чувствовать… он хотел вырвать свое сердце, свои внутренности, все, что кричало внутри него…

Замок был абсолютно пуст; даже призраки, похоже, присоединились к оплакиванию в Большом Зале. Гарри бежал не останавливаясь, сжимая в руке хрустальный флакон с последним воспоминанием Снейпа, и замедлился лишь добравшись до каменной гаргульи, охраняющей кабинет директора.

— Пароль?

— Дамблдор! — не думая, ответил Гарри, потому что именно его он стремился увидеть. К его удивлению, гаргулья скользнула в сторону, открыв винтовую лестницу за своей спиной.

Но когда Гарри ворвался в круглый кабинет, он заметил изменения. Портреты, висевшие повсюду на стенах, были пусты. Ни один директор или директриса не остался, чтобы увидеть его; похоже, они все унеслись прочь, через другие портреты в замке, чтобы иметь четкое представление о том, что происходило.

Гарри безнадежно глянул на опустевшую раму Дамблдора, висевшую непосредственно за директорским креслом, и повернулся к ней спиной. Каменный Думшлаг лежал в шкафчике, там, где и всегда; Гарри взгромоздил его на стол и вылил воспоминания Снейпа в широкую чашу с нанесенными по краям рунами. Сбежать в чью-то другую голову было благословением, должно было принести облегчение… даже то, что ему оставил Снейп, не могло быть хуже его собственных мыслей. Воспоминания бурлили, серебристо-белые и странные, и, не раздумывая, с чувством бесшабашного навсенаплевизма, словно это могло уменьшить терзающее его горе, Гарри нырнул.

Он упал головой вперед в солнечный свет, и его ноги наткнулись на теплую землю. Выпрямившись, он увидел, что очутился на почти пустой детской площадке. Единственная огромная труба выделялась на далеком горизонте. Две девочки раскачивались на качелях, а тощий мальчик наблюдал за ними из-за зарослей кустов. Его черные волосы были слишком длинными, а детали одежды настолько не соответствовали друг другу, что это выглядело нарочитым: слишком короткие джинсы, старое, слишком большое пальто, которое могло бы принадлежать взрослому, странная рубашка, больше напоминающая толстовку.

Гарри подошел поближе к мальчику. Снейпу на вид было лет девять-десять, не больше; он был маленький, бледноватый и жилистый. С неприкрытой жадностью он смотрел на младшую из двух девочек, раскачивающуюся все выше и выше — выше, чем ее сестра.

— Лили, не делай так! — крикнула старшая.

Но девочка отпустила качели в высшей точке дуги и взлетела в воздух, в буквальном смысле взлетела, метнула себя в небо, радостно рассмеявшись, и, вместо того, чтобы грохнуться на асфальт детской площадки, она пролетела по воздуху, как цирковая гимнастка, пролетела слишком далеко, приземлилась слишком мягко.

— Мамочка сказала тебе так не делать!

Петуния остановила свои качели, опустив сандалии на землю (те издали хрустящий, скребущий звук), затем соскочила, руки в боки.

— Мамочка сказала, что тебе нельзя, Лили!

— Но я нормально, — все еще хихикая, ответила Лили. — Туньи, смотри. Смотри, что я могу.

Петуния оглянулась. На детской площадке не было никого, кроме них и, хотя девочки и не знали об этом, Снейпа. Лили подобрала упавший цветок под кустом, за которым притаился Снейп. Петуния приблизилась, явно разрываясь между любопытством и неодобрением. Лили подождала, пока Петуния подойдет достаточно близко, чтобы все разобрать, затем протянула ладонь. Цветок лежал в ней, открывая и закрывая лепестки, подобно какой-то странной, многостворчатой устрице.

— Прекрати! — крикнула Петуния.

— Он же не кусается, — сказала Лили, но сомкнула пальцы на цветке и кинула его обратно на землю.

— Это неправильно, — пожаловалась Петуния, но ее взгляд проследовал за летящим цветком и задержался на нем, когда он упал на землю. — Как ты это делаешь? — добавила она с тоской и жаждой в голосе.

— Это же очевидно, верно? — Снейп более не мог сдерживаться, он выпрыгнул из-за кустов. Петуния закричала и побежала обратно к качелям, но Лили, хотя и явно ошеломленная, осталась на месте. Снейп, похоже, сожалел о своем появлении. Краска залила его бледные щеки, когда он взглянула на Лили.

— Что очевидно? — поинтересовалась Лили.

Снейп был взвинчен и возбужден. Глянув на Петунию, перетаптывающуюся вдалеке возле качелей, он понизил голос и произнес:

— Я знаю, кто ты.

— В каком смысле?

— Ты… ты ведьма, — прошептал Снейп.

Она явно была оскорблена.

— Это не лучший способ говорить с кем-то!

Она повернулась, задрав носик вверх, и двинулась прочь в сторону своей сестры.

— Нет! — воскликнул Снейп. Теперь ярко-красным было все его лицо, и Гарри подивился, почему он не снимет свое невообразимо большое пальто — разве что потому что он не желал демонстрировать толстовку? Он побежал за девочками, хлопая полами пальто, выглядя нелепо похожим на летучую мышь, совсем как взрослый Снейп.

Сестры рассматривали его, объединившись в своем неодобрении, держась за одну и ту же стойку качелей, словно боялись ее отпустить.