Гарри Поттер и Реликвии Смерти

Но его ложь не убедила Лили: кинув на него последний испепеляющий взгляд, она побежала прочь от купы деревьев, вслед за своей сестрой, и Снейп казался унылым и сконфуженным…

И сцена снова изменилась. Гарри огляделся: он стоял на платформе девять и три четверти, и Снейп стоял поблизости, чуть сутулясь. Рядом со Снейпом стояла худая женщина с бледным до желтизны неприветливым лицом. Женщина была очень похожа на него. Снейп неотрывно смотрел на семью из четырех человек, стоявшую неподалеку. Две девочки чуть отошли от своих родителей. Лили, казалось, о чем-то умоляла сестру; Гарри придвинулся поближе, чтобы послушать.

— Мне жаль, Туньи, мне жаль! Послушай… — она поймала руку своей сестры и крепко вцепилась в нее, хотя Петуния и старалась вырваться. — Может, когда я там буду — нет, слушай, Туньи! Может, когда я там буду, я смогу подойти к профессору Дамблдору и убедить его передумать!

— Я — не — хочу — идти! — процедила Петуния, вырывая руку из захвата сестры. — Ты думаешь, я хочу пойти в какой-то дурацкий замок и учиться, чтобы стать…

Ее бледные глаза скользнули по платформе, по кошкам, мяукающим в руках своих владельцев, по совам, хлопающим крыльями и ухающим в своих клетках, по студентам (некоторые из них уже переоделись в длинные черные мантии), загружающим сундуки в алый поезд или радостно приветствующим друг друга после летней разлуки.

— …думаешь, я хочу быть… ненормальной?

Глаза Лили наполнились слезами, когда Петунии удалось высвободить свою руку.

— Я не ненормальная, — сказала Лили. — Ты очень плохо говоришь.

— Вот куда ты идешь, — злорадно повторила Петуния. — В специальную школу для психов. Ты и этот Снейп… шизики, вот вы кто оба. Хорошо, что вас отделяют от нормальных людей. Это для нашей безопасности.

Лили кинула взгляд на родителей, которые с искренним наслаждением, упиваясь зрелищем, рассматривали платформу. Затем она снова посмотрела на свою сестру, и ее голос звучал низко и яростно.

— Ты не считала, что это такая уж школа для ненормальных, когда ты писала директору и умоляла его взять тебя.

Петуния залилась краской.

— Умоляла? Я не умоляла!

— Я видела его ответ. Он был очень любезен.

— Ты не должна была читать… — пролепетала Петуния. — Это мое личное… как тебе удалось?..

Лили выдала себя, метнув короткий взгляд на стоявшего неподалеку Снейпа. Петуния ахнула.

— Он нашел его! Ты и этот мальчишка пролезли в мою комнату!

— Нет… не пролезли… — теперь уже Лили защищалась. — Северус увидел конверт, и он не поверил, что мугль может написать в Хогвартс, вот и все! Он говорит, что наверняка на почте тайно работают волшебники, и они занимаются…

— Похоже, волшебники суют свой нос повсюду! — теперь Петуния была столь же бледной, сколь до того она была красной. — Ненормальная! — выплюнула она в лицо своей сестре и убежала туда, где стояли ее родители…

Сцена растворилась вновь. Снейп торопливо шел по коридору грохочущего по рельсам Хогвартс-экспресса. Он уже переоделся в свою школьную мантию, вероятно, при первой же возможности избавившись от своей кошмарной муглевой одежды. Наконец он остановился перед купе, в котором разговаривали несколько хулиганистых мальчуганов. На угловом сиденье возле окна, ссутулившись, прижавшись лицом к оконному стеклу, сидела Лили.

Снейп отодвинул дверь купе и уселся напротив Лили. Она глянула на него и снова уставилась в окно. Она недавно плакала.

— Я не хочу с тобой разговаривать, — сдавленным тоном произнесла она.

— Почему?

— Туньи меня н-ненавидит. Потому что мы видели это письмо от Дамблдора.

— Ну и что?

Она метнула в него взгляд, полный глубокого отвращения.

— Ну и то, что она моя сестра!

— Она всего лишь… — он вовремя опомнился; Лили слишком усердно пыталась вытереть глаза, так чтобы это осталось незамеченным, и не услышала его.

— Но мы едем! — воскликнул он, не в силах подавить восторг в голосе. — Наконец-то! Мы едем в Хогвартс!

Она кивнула, промакивая глаза, но тут же против воли улыбнулась.

— Хорошо бы ты попала в Слизерин, — сказал Снейп, приободренный тем, что она чуть повеселела.

— Слизерин?

Один из делящих с ними купе мальчишек, который до этого момента не выказывал ни малейшего интереса ни к Лили, ни к Снейпу, при этих словах оглянулся, и Гарри, внимание которого до того было полностью приковано к паре у окна, увидел своего отца. Он был худой, черноволосый, как и Снейп, но источавший ауру человека, о котором заботились и даже обожали — ауру, которой Снейп был так явственно лишен.

— Кто хочет быть в Слизерине? Я думаю, я бы просто сбежал, а ты? — обратился Джеймс к мальчику, развалившемуся на сиденье напротив него, и в Гарри что-то дернулось, когда он узнал Сириуса. Сириус не улыбнулся.

— Вся моя семья была в Слизерине, — ответил он.

— Черт, — сказал Джеймс. — А я-то думал, ты нормальный парень!

Сириус ухмыльнулся.

— Может, я нарушу традицию. А ты бы куда пошел, если бы мог выбирать?

Джеймс взметнул невидимый меч.

— Гриффиндор! «Роднит их благородство, бесстрашие в борьбе!»[94] Как мой папа.